Праздники из детства

Детство не сплошной праздник. Мы переживаем и трагедии, и счастье. Мы учимся и взрослеем. Но большинство из нас говорят о том, что детство – это самая беззаботная пора. Да, наша память подавляет негативные эмоции, оставляя яркими и радостными воспоминания, которые, может, и были незначительными для взрослых, но были очень значимыми для нас, детей. Детские глаза широко распахнуты в бескрайний мир, и мы ждем от этого мира радостей и счастья. Так что праздник постоянно там присутствует постоянно.
Праздники в советское время, равно как и сейчас, делились на государственные и семейные. В них отсутствовали религиозные праздники, впрочем, не отсутствовали, - во многих семьях религиозные праздники тайно отмечались и атеистическое государство сначала вело громкую борьбу с ними, а потом просто предавало забвению. Но, благодаря семейным традициям и обычаям, многие религиозные праздники сохранились и сейчас отмечаются вполне открыто и даже на государственном уровне.
Конечно почетное место в празднествах занимал Новый Год, который великолепно срастили в советское время с Рождеством. Благодаря длинным каникулам можно было навещать своих родственников и поздравлять с праздниками. Самые смелые бабульки ходили в храм и молились там. Затем с подарками в виде сладостей и выпечки навещали своих детей и внуков. У меня уже есть рассказ об этом и поэтому не буду описывать его дважды. Сразу перейду к следующему празднику.
23 февраля-праздник, который отмечался скромно и больше по телевизору. Правда в эти дни я всегда в младшем школьном возрасте подписывала поздравительные открытки своим папе и дедушке. В те времена наши мужчины получали поздравительные письма из Ленинграда и Калининграда. Там проживали братья моей бабушки. Праздник отмечали небольшим застольем. Дружно поздравляли моего двоюродного дедушку - дядя Вагана-который был единственным военным-фронтовиком в нашей близкородственной среде, чаще всего по телефону. Дети мало участвовали в этом ибо четкой организации празднества в семейном кругу не было. Зато весь день по черно-белому телевизору показывали праздничные концерты с выступлением военного ансамбля имени Александрова. Шли трансляции голубого огонька и т.д. Показывали всеми тогда любимые фильмы «С чего начинается Родина?»
«Офицеры», «Три сестры», «Сорок первый» и т.д. День не был выходным и проходил без особых выходов на улицы или площади.
Следующим крупным и очень радостным праздником было, конечно, Восьмое Марта. И, хотя, он не отмечался парадами и салютами (салюты в советское время были не такими частыми как сейчас, а уж тем более доступными), вся беготня за подарками для мам и бабушек и других близких женщин (в частности маминых подруг одна из которых родилась именно в этот день) выделяла этот день в ряд особенных. Ещё в детском саду, сразу после Нового Года начинали готовится к концерту, посвященному Женскому Дню. И мы все старательным образом разучивали песни и стихи, посвящая их маме, самой любимой и самой хорошей, и самой красивой. Дома предполагалась обязательная помощь по хозяйству в виде дежурства мужской половины на кухне. Накануне каждый уважающий себя мужчина запасался цветами. А цветов к тому времени было множество. На улицах вовсю торговали первыми анемонами (в Армении они почему-то называются подснежниками) и фиалками. Первые нарциссы и тюльпаны стоили сумасшедшую цену, а ещё завозили мимозу (огромными ящиками в несметных количествах) и остролист, которые были значительно дешевле. Самыми дорогими цветами и самыми почетными были красные гвоздики. И хоть торговцы гвоздиками были из класса спекулянтов (причина мне не известна) восьмого марта они подсчитывали солидную прибыль. Существовала своеобразная иерархия в дарении цветов. Дешевые и простые цветы, которые действительно соответствуют мартовскому времени дарили малоимущему классу, женщины занимающие высокое положение в обществе и достаточно обеспеченные работающим успешным номенклатурщиком получали в подарок, конечно, гвоздики. Так, вот, в нашей семье мужчин было мало. И хотя и папа мой и дедушка мой могли позволить себе букеты гвоздики на всю женскую половину, они дарили нам фиалки и мимозу. Ибо, и старший и младший считали именно их весенними цветами и олицетворением женственности. Принято было приготовить, как я уже говорила праздничный обед или ужин, в ресторан «наши люди не ходят». И вот в первый раз, когда мне исполнилось то ли пять, то ли шесть я выдвинула своей бабушке предложение испечь торт из нашей большой и очень популярной в семье книги «Книга о вкусной и здоровой пище». Бабушка моя не увлекалась кулинарными изысками, и выпечка тортов не была её коньком. Но из любви ко мне она согласилась. Выпроводив маму и папу в кино на дневной сеанс мы с бабушкой нашли самый изысканный на мой взгляд торт «Шахматы». Я так решила потому, что папа был прекрасным игроком в шахматы и доказала своей бабушке, что приятно получить именно такой торт от прямых родственников заядлого шахматиста. Надев фартуки, а тогда это было обязательное условие для работы на кухне, мы принялись за дело. Замесили крутое песочное тесто, бабушка попутно отбирала у меня то ваниль, то мускатный орех, то кардамон, то какао, которые я пыталась подсыпать в тесто. Я щедро пыталась подсыпать сахар и соль, чтобы было не только ароматно и волшебно, но и очень вкусно. В итоге испеклись два коржа, которые мы еле отодрали от листов(жарочных). Пока они остужались, мы принялись за крем. Мы варили, взбивали вручную, конечно, по большей части моя бабушка, пока не получили в кастрюле нечто желеобразно-намазное. Я окончательно сорвалась со всяких удил и, отобрав в прямом смысле ложку из рук бабушки, кое-как промазала коржи и водрузила их один на другой. Конструкция шокировала меня. Это мало походило на торт «Шахматы»! Но моя бабуля была находчивым человеком и увидев, что я скоро впаду в истерику из-за разочарования достала шоколадку «Аленка» и мы её натерли на наше «произведение» кулинарии. Торжественно поставили в ванную, холодильник был весь забит, а в чугунной ванне было прохладно, и я с гордостью отправилась играть во двор. Там, конечно, я по секрету похвасталась своим подружкам, как обрадую маму. Почему-то бабашку я не считала женщиной, - да и она говорила, что поздравлять её с тем, что она и так мама и женщина глупо, в то время как моя мама, наоборот, только и ждала этого. Играла во дворе я достаточно долго и даже успела дважды у бабушки попросить пироженки на перекус ( хлеб с маслом посыпанный сахаром). Пришла домой где-то после шести вечера. Родителей дома не оказалось. Дедушка сказал, что они пошли к маминой подруге отмечать её день рождения. И это в такой праздник! Дед посадил меня обиженную перед телевизором, и мы вдвоем посмотрели и фильм, и концерт, и к началу «Голубого огонька» бабушка меня полусонную перенесла на мою кровать. На следующий день я так и не увидела торта и не смогла его подарить так, как надо было идти по своим обязанностям. Вечером тоже времени не нашлось, и я по своей ребячьей занятости и короткой памяти просто забыла о своем кулинарном шедевре. Вспомнила я о нем через три дня. Ранним утром. Пока моя мама с утра пораньше развешивала стирку. Я спросила бабушку: «Бабуль, а где наш торт? Вы его съели?» Бабушка не умела врать и честно сказала мне? «Нет, Ирочка.» Я решила, что она его куда-то припрятала
И продолжила допрос: «И куда ты его спрятала?» На мой вопрос в ответ раздался смех дедушки: «Так вот кто мне подсунул торт под ноги? Так вот перед кем я должен извиняться!?» Слезы брызнули из глаз, когда я осознала фразу «подсунул торт под ноги». Я заревела. Но дедушка взял меня на руки и, вытирая слезы мне, рассказал. Что в тот день, вернувшись с прогулки, он решил принять душ. - Ну кто знал, что там лежит торт? - сказал он. - Хорошо, что не убился, так как поскользнулся, поставив ногу на него. Да ещё почти весь торт, от рикошетив от бортиков ванны, оказался у него и на голове и по всему телу. – Но ты не расстраивайся, я рассказал твоей маме, какой он был вкусный и сладкий! «Правда?» спросила я. Бабушка и дедушка дружно кивнули. «А ещё я взамен специально для тебя купил большой вафельный торт. И ты вечером нас всех угостишь им! Хорошо?» Дедушка в нашей семье был безоговорочным авторитетом и, окончательно успокоившись, когда он меня опустил на пол, я отправилась по своим делам. Многие годы спустя мама, смеясь рассказывала, какую картину они застали дома, вернувшись из гостей. Дед, обмотавшись полотенцем пытался окончательно стереть с полулысой головы патоку, - он её раз десять мыл, но она оставалась липкой. А бабушка пыталась отмыть ванную комнату от крема и кусочков торта, который разлетелся по всей ванной комнате.
Следующим праздником был Первомай! К этому празднику весь город готовился основательно. На центральных улицах развешивались агитационные кумачёвые перетяжки с лозунгами «Да здравствует Первое Мая!», «Мир! Труд! Май!», «Слава рабочему классу! Вперед к коммунизму!» и т.д. Достаточно было выйти на прогулку, как перед глазами появлялся новый плакат или перетяжка. Балконы ломов, особенно те, что выходили фасадом на улицу украшались казенными флагами и жильцам строго настрого в эти дни запрещалось сушить на балконах стирку. А стирка на балконе, а иногда и с одного балкона на другой балкон – святое дело. Бывали случаи, что активисты вместе с уполномоченным ЖКХ ( по - армянски лиазор) приходили к несознательным гражданам и собственноручно убирали свежевыстиранное исподнее и постельное бельё. Магазины украшали свои стеклянные витрины огромными плакатами с изображением рабочего и крестьянки. Почему именно в таком варианте я не понимаю. Почему не рабочая и крестьянин? Площади украшались свеже высаженными розовыми клумбами и мегаплакатами, к памятнику Ленину возлагались свежие гвоздики и розы, венки и красные знамена. А что же мы? Дети?
Мы готовились к грандиозному выступлению на параде или в колонне со взрослыми или вместе со школой. В моем случае более пяти лет, начиная со второго класса я готовилась к спортивной части этого праздника-парада с элементами спортивной и художественной гимнастики. Отбор для такого выступления был строжайшим. Отбирались только те, кто посещал спортивную школу и имел спортивные навыки, а также хороший музыкальный слух. Ещё с начала апреля таких учащихся освобождали от занятий и они посещали специальные занятия-дрессировки для в выступления на брусчатке площади. Одной из них была и я. Занимались с 9 утра и до часу дня. Причем при вынесении оценок в конце четверти по предметам никто из учителей не учитывал наших отсутствий в школе. С нас требовали, как со всех. А мы из усердия стирали ладошки об асфальт и растягивали связки, добиваясь четкости, легкости и синхронности в упражнениях. Не подумайте, что из любви к президиуму, а от своего желания выбиться из общей массы.
И вот он праздник! Ранним утром город мыли умывальными машинами. Распыляя воду и вычищая щётками грязь и песок на проезжей части уборочные машины стройным рядом объезжали улицу за улицей. За ними шли несколько духовых оркестров, которые будили заспавшихся горожан исполняя бравурные марши создавали настроение праздника. День ещё был примечательным и тем, что именно первого мая начиналась уличная торговля фруктами, лавашем, мороженным, сладостями. Открывались многочисленные летние кафе, правда в те времена их было немного. Но в памяти любого ереванца остались Козырек, Ветерок, Поплавок, Пончиканоц и Пышкияноц (Пончишная и Пышечная). Приезжали цистерны с холоным квасом и пивом. И к ним сразу выстраивалась очередь. А ещё некоторые киоски продавали газировку и холодный тан (сыроквашенный молочный напиток). Ах, какое же чудо была эта газировка, особенно вишневая, густой пеночкой. Сначала её продавали в киосках мороженного, а затем установили автоматы с газировкой почти по всему центру города. Всегда можно было освежиться за три копейки, а если без сиропа, то и за одну копейку. И все, практически все, за собой вымывали один единственный стакан в автомате. Самым большим лакомством для ребятни в этот день были кустарные зефирные и карамельные конфетки, которые именно к этому дню изготавливались многочисленными иезидами и продавались каждые пять метров прямо из мешка на асфальте, ну или в крайнем случае, на застеленной газетой табуретки. Эти предприимчивые люди в Первомай делали, наверное, более половины своего годового бюджета. Они выставляли на продажу многочисленные жужжалки из палочек и спичек на нитке, китайских фонариков разных размеров и форм, красных флажков и вееров. Они же продавали на развес неспелые абрикосы и сливы – первосортную кислятину, попкорн и соленые семечки. Особенной популярностью пользовался попкорн. Тогда не было автоматов попкорна и, ясное дело, он тоже продавался в кулечках. А некоторые более предприимчивые торговцы лепили из попкорна и сиропа небольшие розовые шары и каждый продавали поштучно. Дед мой всегда ругался, когда я канючила купить мне их и попутно объяснял, что неизвестно в какой таре делался это попкорн и мыли ли руки всей семейкой торговцы прежде, чем лепить розовые шары. Все эти радости продавались по пути на площадь, где и происходило главное действо – демонстрация трудящихся.
Ах, мой розовый город с великолепной архитектурой искрился в лучах солнца человеческой радостью и счастьем. Толпы людей заполняли центр города и выходили на центральную его улицу (Проспект Ленина в то время.) Счастливчики –жители этой улицы могли принимать парад и демонстрации сами, стоя на многочисленных балконах, украшенных флагами, лозунгами и плакатами. Колонны рабочих с разных предприятий с песнями и своими оркестрами или одиночными музыкантами-аккордеонистами продвигались к центру действий. Радостный гомон толпы и музыка реяли над головами людьми. А из мегафонов установленных вдоль всего проспекта доносился голос знаменитой дикторши Нары Шлепчян. «Да здравствует наш рабочий класс и труженики сельского хозяйства! Да здравствует интеллигенция, которая ведет нас верным курсом партии! Ура товарищи!» Возгласы «Ура» звучали повсеместно и праздничные марши иногда заглушали шум толпы. Первомай был всегда любимым праздником и лишь только в последние годы перед развалом СССР он стал жалким подобием всеобщего единства. Телевидение в тот день вело многочасовой репортаж демонстрация и выступлений учащейся и рабочей молодежи. Как правило к первому мая уже устанавливалась теплая и солнечная погода. По этой причине многие демонстранты несли с собой на парад и разноцветные шары. Круглые, длинные , овальные, похожие на огромные колбасы и сосиски красного, желтого и зеленного синего цвета. С пяток таких шариков привязывали к красному флажку с надписью «Да здравствует Первомай!», - и готов был самый главный реквизит празднества. Тогда рядовому горожанину и в голову не приходило наполнять их гелием. Это могли позволить себе сделать лишь некоторые представители заводской элиты или институтских лабораторий. В многоголосой толпе было много надувных шариков, которые трепетали по ветру и лишь местами выделялись огромные надувные перчатки разного цвета. Они надувались специальным оборудованием и были не столь разноцветными, как сейчас. Но празднику придавали особую красочность.
И вот наконец настаёт наша очередь выступать перед трибунами под памятником Ленину на центральной площади. Этих выступлений ждали многие. Особенно родители и родственники, которые стояли в толпе зрителей за ограждениями и старались всеми правдами и неправдами оказаться стоящими впритык к железным поручням. Начинается выступление. Музыка окутывает всю площадь. Я в первом ряду на своей точке. Взмах руками, наклон и переворот колесом шаг назад и полушпагат с наклоном и ещё, и ещё, а потом мостик с переворотом и снова на прямую и взмах руками, ласточка и снова колесо. Бодрый марш диктует ритм движениям. И так минут пятнадцать. И это так нравится мне и так это здорово. Мягкий ветерок только успокаивает кожу, и кажется, что ты совершаешь небывалый в своей жизни полет. Так может быть только в детстве, когда радость и удовлетворение собой, своим легким телом дает небывалое чувство свободы. И вот звучат заключительные аккорды и ты, размахивая своим красненьким флажком, вытягивая ножку в шаге, с улыбкой на лице покидаешь брусчатую сцену. И уже на маленькой улочке наш строй распадался на ручейки и начиналось веселье. Мы покупали сладости и жужжалки, тратили почти все деньги и часам к трем вдоволь нагулявшись и обессилев от веселья приходили домой. В этот день открывались ворота Ереванского зоопарка, и многие родители с детьми почему-то отправлялись именно туда. А ещё толпы родителей направлялись к детскому парку, что находился напротив знаменитого парка Кирова. Здесь начинали свою работу карусели на воде и детские горки. Многим деткам разрешалось поучаствовать в импровизированном концерте на большой площадке, где пересекались аллеи парка. Посередине этой площадки стояла небольшая сценка, где и происходило действо. Думаете перед сценой было пусто, и дети не хотели выступать? Ошибаетесь, если думаете, что да. Тут была очередь, а толпа из родителей любовалась своими ораторами и певцами, соответственно громко рукоплескала им. Я неоднократно принимала участие в этих выступлениях, правда до определенного возраста. Родители поощряли такие выступления и награждали малышей сладкими подарками или очередным кругом на каруселях. День Первое Мая был настоящим праздником для жителей города и окрестных сёл. Приехавших из районов на этот праздник было много, и они практически заполняли городское пространство, - их легко было узнать в многолюдной толпе по говору. Праздник длился весь день, после демонстрации люди гуляли посещали парки и музеи. Некоторые приехашие из районов люди к вечеру возвращались домой. Но вечерними автобусами и поездами в город приезжали новые участники празднества. Праздник не заканчивался. И приехавшие были одержимы одним желанием посмотреть на салют. Салют был особым моментом, волшебным. Благодаря тому, что дом наш находился в трех минутах ходьбы от площади нам не надо было отправляться в давку на ней и моно было смотреть на салют прямо во дворе, громко крича «Ура!» при каждом залпе. Салют производили на одной из самых высоких точек города – Монумента. Море разноцветных огней в небе делало нас всех участниками волшебства. Люди тогда не скрывали своих эмоций и радость у всех была неподдельной и нередко к нашим крикам на площадке двора присоединялись и крики «Ура! Да здравствует Первомай!» звучащий почти со всех балконов. Нужно ещё сказать, что в это время цветут акации по всему городу и сирень благоухает практически в каждом частном дворике. Наш двор был как бы полит духами, запах акации густым облаком обволакивал по вечерам и ночам всех жителей. И, конечно, праздник запоминали всеми фибрами души! Даже природа радовалась долгожданной весне, солнцу, Миру! Город затихал часам к двенадцати, когда жители после салюта возвращались домой и последние поезда увозили гостей столицы.
9 Мая был праздник, который тоже сопровождался парадом. Правда парадом военным с демонстрацией военной техники. По своему эмоциональному накалу он не был таким, как Первомай. Это был праздник гордости, праздник сдержанной радости и торжественной скорби. Накануне к городу стягивалась военная техника. Военный батальон, который находился в самом центре города заступал на дежурство по город. Все подъезды и магистрали, ведущие к площади, перекрывались ранним утром. Выставлялись милицейские посты, которые пропускали жителей и гостей города только по особым пропускам на парад. Жители центра, благодаря своему адресу проживания могли попасть на этот парад, и посмотреть его от начала до конца. Парад военной техники в обязательном порядке транслировался в десять утра. Проспект и балконы теперь были украшены новыми лозунгами и транспарантами. Из мегафонов звучали песни военных лет. Большая часть людей тогда собиралась у голубых экранов, чтобы посмотреть на танки и ракеты, которые парадным строем проезжали по площади. Во времена советского союза воздушного парада в 60-70 годы не было, но зато можно было увидеть конных военных и пехоту. Парад сопровождал военный оркестр, что вызывало наше всеобщее восхищение, так как парад длился почти два часа. После полудня с цветами в руках большинство жителей отправлялось в Парк Победы, где и сейчас находится Мемориал Мать Родина Армения. Возлагались цветы к Могиле неизвестного солдата. Здесь можно было увидеть ветеранов, в парадных костюмах с орденами и медалями на груди. Многие им вручали цветы, здоровались за руку. Ветераны с гордой улыбкой, святясь от проявленного к ним уважения, частенько подсаживали на колени детей и рассказывали им про свои подвиги. Вечером над городом грохотал салют, и мы снова кричали «Ура» и в ответ нам часто звучало «Слава Победе!», что в свою очередь наполняло нас гордостью и радостью.
Наступало лето. Лето жаркое и душное. Праздники оно не предвещало. Но праздник к нам все равно приходил почти еженедельно. Конечно, не считая того, что лето - сплошной праздник! Я помню те дни, когда по дворам нашего города ходили ашуги и кяндрбазы. Ашуги- это певцы, которые исполняли различные народные песни за небольшую плату едой или мелочью. Но следует отметить пели отменно и вокруг них всегда собиралась толпа детей и соисполнителей. Такие сольные концерты не были продолжительными, по крайней мере в центе города. На окраинах, как мне рассказывали, такие импровизированные концерты длились по два –три часа. Люди очень воодушевлялись ими, так как в репертуаре были такие песни как «Келе Лао», «Махмур ахчик», «Априр Севан» и т.д. Боль геноцида вечна, и сколько лет бы ни прошло в душе у каждого армянина народные песни всегда порождают горечь от потери и людей и своей земли. Конечно, после посещения ашугами двора велись жаркие разговоры на тему о резне и Карабахе, Муше и Ване. Поколение бабушек и дедушек пережило это наяву. И часто свидетелями и благодарными слушателями были мы- их внуки. И не смотря на горечь, все-таки это был своеобразный праздник.
То ли дело приходили кяндрбазы- уличные канатоходцы! Вот это был праздник! Ещё с утра во дворе появлялся пехлеван- богатырь, который устанавливал конструкцию с канатом и одновременно приглашал при помощи своего дхола(барабана) на представление. Он же ходил по окрестным дворам и зазывал на представление. Ох и радостное дело это было. Кяндрбазы были выходцами из народа и их везде сопровождала народная любовь. Они соль и слезы своего народа и всегда на их выступления собиралось много людей. Яланчи, тот, что собирал деньги и был своеобразным клоуном во время представления, сыпал шутками и прибаутками направо и налево, подавал сигнал, когда похлопать незатейливой публике. А сколько мы смеялись над разноцветными шароварами его и папахой, задвинутой на ухо. Огромный красный нос скрывал пол лица, но зато уши, благодаря резинке были такими лопоухими что вызывали гомерический смех практически у всех. Пока музыканты дудели в дудук и били в дхол, а яланчи разрывался в крикливых шутках, мы толпились сначала у каната, потом забирались на нагретые солнца крыши гаражей и, хлопая в ладошки, подбадривали кяндрбаза – худого, даже тощего мужчинку, который босыми ступнями стоял, упираясь в канат с перевесом своего тараза(противовеса).
-Ахчи наи! Хла ми тес! Эс инч цанцара!(Девка смотри! Ну-ка посмотри! Во раззява!) –нам казалось, что канатоходец просто забыл надеть свою обувь.- Эй, гей таши-таши!(эй танцуй-пляши!) кричали мы артистам. Потом мы дружно ахали, когда артист начинал свое выступление, хватались за плечи переживая, что он вдруг упадет. Мальчишки забирались на деревья, что нависали над самым местом выступления и заливались оттуда свистом. Но все когда-нибудь заканчивается. Яланчи собирал в свою папаху деньги у благородной публики и мог вытянуть даже у самых скупых пару копеек, вечер вступал в свои права и пехлеван собирал нехитрую констукцию,а артисты покидали двор. Их всегда сопровождали добрые напутствия и пожелания. А ещё мы обязательно старались им дать хоть что-нибудь вкусненькое из своего дома. Праздник нас заражал своим задором и следующие дни проходили в тренировках балансирования на тонких металлических перилах оградок дворовых клумб и плясках с палочками вместо тараза. Потом снова приходили будние летние дни. Которые разбавлялись приходом разных торговцев «хин шор –хин кошик»(старая одежда и старая обувь), которые меняли старьё на орехи, « мацун, сари мацун» и т.д.
Следующий праздник – Вардавар. Я о нем отдельный рассказ написала и не буду повторяться. Лето подходит к концу и вступает в свои права осень. На дворе первое сентября-школьный праздник и это уже совсем другая история.