31. Запись от 29 декабря 2019 года. Пьер БуалО, ТомА Нарсежак. "Последний трюк каскадёра". Продолжение

Шамбон тащит два листа белой бумаги, клей, и начинает раскладывать вырезанные слова, сидя на ковре, как мальчишка, сочиняющий головоломку. Затем складывает каждый лист вчетверо.

- Без конверта и без даты, - говорит он. - Но, судя по тексту, буквы старые. Можно ли нас подловить?

Согласен. Опасности ни малейшей. Надо выглянуть в коридор. Мы одни. Входим в кабинет Фромана. Я хотел было смять оба письма, но, подумав, решил, что лучше сунуть их в папку, в которой собраны статьи самого Фромана.

- Вы думаете, она найдёт их? - спрашивает он.

- Без сомнения.

В следующий понедельник - полнейший провал. Сторонники Фромана потерпели поражение.

- Однако его последняя статья была просто отличной, - он сам читал мне черновик.

- Я не в курсе, - говорит Иза.

- Как?! Разве Вы не читали?

- И я не читал. Нельзя ли посмотреть? - замечаю я.

- Не знаю, куда он её подевал, - продолжает Шамбон.

- А я знаю, - вставляет Иза. - У него ведь досье на все случаи жизни. Для счетов и накладных. По банковским делам - всего пять или шесть. Не сомневаюсь, что и по выборам тоже. Надо будет всем этим заняться, если у меня хватит мужества.

- Может, хотите, чтобы я поискал? - предлагает Шамбон.

- О, нет, Вы не найдёте! Лучше уж я сама. Мой бедный друг предпочёл бы, конечно, меня.

Глухое рыдание. Сокрушённый взгляд Шамбона. Он встаёт, чтобы предложить ей руку. Мы пересекаем двор. Момент подходящий. Если этот кретин, Шамбон, подыграет нам, а Иза будет на высоте, мы освободимся от него в любом случае. Иза останавливается напротив кабинета.

- Посмотрим. Личные дела он хранил слева.

Она открывает ящик. Я подаю Шамбону знак, чтобы он приготовился. Иза достаёт папку, читает этикетку: "ВЫБОРЫ". Пододвигает Шамбону, усаживается в кресло.

- Поищите сами. Мне так странно, что я здесь.

Шамбон смотрит на меня растерянно, словно актёр на суфлёра. Вытаскивает несколько машинописных листков, и вдруг вскрикивает:

- Что это такое?!

Дрожащей рукой он держит оба письма, и я-то знаю, что он не притворяется... Протягивает их Изе. Та, неподражаемая в роли неутешной вдовы, медленно читает: "Сволочь, кончай грязные делишки! Убирайся!" Подносит руку к горлу: "Не может быть!" Будто желая помочь ей, я беру второе письмо и чётко произношу слова: "Сволочь, убирайся с дороги, или придётся тобой заняться!"

Гробовое молчание. Затем Иза испускает мучительный вздох и заламывает руки.

- Так вот оно, что - ему давно угрожали, - говорю я. - Вот почему у него так испортился характер. И он устроил вам сцену незадолго до смерти.

- В голове не укладывается... - шепчет Иза. - От меня он ничего не скрывал.

Я наступаю на ногу Шамбону, подаю ему знак действовать.

- Милая Иза, - говорит он. - Если у мужчины, которому угрожают, есть гордость, он предпочитает молчать.

Надо признаться, тон верный. Если бы ставка не была столь велика, я бы от души позабавился.

Иза с удивлением смотрит на него.

- Вы были в курсе?

Шамбон делает вид, что хранит секрет, который ему не терпится выболтать.

- Ну, говорите же!

- Зачем? Однажды он сказал мне, что получает письма. А мне звонят.

- Как?! Вам угрожали, Марсель?!

- И до сих пор угрожают.

- Но почему? Почему?

- Вот именно. Мне это неизвестно. Никаких тёмных делишек, никаких сплетен никогда не было.

Иза встаёт, делает шаг по направлению к Шамбону.

- Марсель, я ругаю себя... Ваше отношение ко мне казалось неуместным. Я не понимала, что...

Я удаляюсь к двери. Теперь надо предоставить событиям идти своим чередом. На Шамбона можно положиться. Он говорит взволнованно:

- Не исключено, что дни мои сочтены. В любой момент можно получить пулю в лоб. Со смерти дяди не проходило дня, чтобы я не боялся.

Он забыл, что я всё ещё здесь. Берёт руку Изы, подносит её к губам.

- Я не цепляюсь за жизнь, поскольку безразличен Вам, - продолжает он.

Иза ловит мой взгляд. Даёт понять, что сцена становится ей в тягость. И всё же отвечает:

- Нет, Марсель, Вы не умрёте, - Вы найдёте убежище.

- Это не имеет значения.

- Вы хотите огорчить меня.

- Значит, Вы хоть немного дорожите мною?

Он ведь такой, Шамбон, - прилипчивый. Занудный. Не отвяжется. Я не выдерживаю, - вмешиваюсь:

- Марсель, старина, тебе надо было нас предупредить. И давно тебе угрожают?

- С тех пор, как умер дядя. Грозятся убить. Мне не хотелось бы разделить его участь.

- Конечно, Марсель, конечно. Но сейчас не время.

И вдруг он выкидывает номер, о котором мне не проронил ни звука: достаёт из кармана футляр, открывает его. Кольцо с крупным бриллиантом. Иза пятится.

- Марсель, Вы с ума сошли!

- Нет, - говорит он. - Просто, если со мной что-нибудь случится, я буду счастлив при мысли, что этот сувенир у Вас.

Вот ведь как провёл меня! Не исключено даже, что он понял, почему я хотел его удалить. Бросает на меня через плечо иронический взгляд. Впрочем, нет. Вряд ли он настолько хитёр. Иза в полном замешательстве.

- Очень мило с Вашей стороны, - говорит она.

- Примите, - настаивает он. - Это не обручальное кольцо. Я не посмел бы. Это всего лишь маленький подарок на память обо мне.

На лице его появляется жалкая улыбка обречённого.

- Поживём - увидим. Во всяком случае, я не собираюсь уезжать. Ничего не бойтесь, Иза.

Он решительно суёт ей в руку футляр и пододвигает к себе телефон.

- Что Вы собираетесь делать? - спрашивает она.

- Звонить в полицию, чёрт возьми. Если бы мой дядя предупредил полицию, он, конечно, не умер бы. Я хочу жить ради Вас, Иза, - или, по крайней мере, попытаться. Алло... Марсель де Шамбон. Мне хотелось бы поговорить с комиссаром Дрё... Алло? Ах, занят... Не откажите в любезности передать ему, что я хотел бы увидеться с ним как можно скорее - в деле Фромана появился новый факт... Как? Да, мы его ждём. Благодарю Вас.

Всё произошло так быстро, что я не успел вмешаться. Тем не менее, не теряю самообладания. По-прежнему контролирую положение.

- Дрё сейчас приедет, - говорит Шамбон. - Я попрошу его защиты.

- Вашей матери известно... что это за телефонные звонки? - спрашивает Иза.

- О, нет! Дядя даже рта не открывал по поводу этих писем. Не буду же я первый поднимать шум.

- А почему Вы до сих пор не поставили комиссариат в известность?

Он колеблется. Я спешу подсказать ему:

- У Марселя не было доказательств.

Он пускается в разглагольствования.

- Верно. Ведь писем в качестве улик нет. Телефонные звонки следов не оставляют. Комиссар мог не принять мои слова всерьёз.

- И всё же, - замечает Иза, - нам было бы спокойнее, если бы Вы на время уехали. Из-за выборов страсти разгорелись, но всё утрясётся.

- Не уверен, - возражает он. - И потом, - почему я должен бежать?.. Послушайте меня, Иза...

Он увлекает её в коридор и что-то шепчет на ухо. Теперь уж мне нечего миндальничать... Не исключено, что я оставил бы ему шанс на спасение. Но теперь это невозможно. Иза в конце концов пошлёт его к чёрту, а он, вне себя от ярости, всё выболтает. Этот идиот - ещё и псих в придачу. Есть ведь такие сумасшедшие, которые, не колеблясь, пойдут на самоубийство и других за собой потащат. Один номер с кольцом чего стОит! Ну, и подписал себе смертный приговор! Слышу, как во двор въезжает машина.

- А вот и комиссар! - восклицает Иза. - Пойду встречу его.

Она оставляет Шамбона, а тот направляется ко мне, сияя во весь рот.

- Я, кажется, был на высоте. Комиссар не откажет мне выделить кого-нибудь из своих людей для охраны замка. А у Изы вернётся вкус к жизни. Я позабочусь о ней, вот увидите.

Я привык владеть собой. Руки, сжимая костыли, не дрожат. Я выстреливаю в него взглядом, но улыбаюсь в ответ.

- Ты был великолепен. Остаётся убедить Дрё.


/ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ/