Цветы в вазу

Весна. Зазеленели травы, кустарники, деревья, взметнулись неутомленной солнцем свежестью. Белой дымкой окутались вишни, зацвели красавицы, радуют глаз. Конец дня, народ возвращается с работы: кто-то несет сумку с продуктами, кто-то подъехал на машине и перебрасывается словом с соседом, а кто-то вышел посидеть на скамеечке, окунуться в лучи склонившегося к закату солнышка. Неравнодушные соседки высаживают цветы у подъезда.



Две девчонки лет восьми со школьными рюкзачками во дворе, через который я иду, разбавляют букеты желтого барбариса ветками цветущей вишни, обламывая дерево под окнами дома. Они тоже любят весну, им понравились цветы — они поставят их в вазу.



По букету в рюкзаках, они составляют уже второй букет. Не думаю, что у них плохие намерения, возможно, хотят порадовать маму. Ветки ломают на глазах прохожих, но никто не делает им замечание. Все настолько поглощены своими заботами, планами, проблемами. Или не хотят вляпаться в какую-нибудь историю, сделав девочкам замечание? Или наше – не мое?



Думаю, детям в школе объясняли, что ломать деревья нельзя. А как они понимают слово «наше»? Наша вишня – это каждый отломает по ветке, и вишни больше нет? Останавливаюсь и смотрю на девчонок, те начинают беспокойно на меня поглядывать, но ломать ветки не прекращают. Какие меры можно принять, чтобы они среагировали? Ругать чужих детей не имею права. Достаю телефон и делаю вид, что фотографирую процесс…



Девчонки останавливаются и переговариваются, достают телефоны. Чтобы позвонить родителям, что незнакомая тетя их фотографирует? Сфотографировать меня на память? Сделать фотки для соцсети? Одна из них в одной руке держит телефон, второй продолжает ломать ветку. Иду к ним поговорить. Девчонки оставляют ветки, делают несколько шагов навстречу – ждут. Говорю: «Девочки, букеты, конечно, красивые! Но эти цветы в комнате завтра-послезавтра осыплются. А на вишне они будут радовать всех жильцов дома, да и всех, кто проходит мимо не один день, а потом будут плоды. Вам не говорили, что ломать деревья нельзя?».



«Нет», — говорят они и держат телефоны наготове. Возможно, чтобы сообщить родителям, что их обижают? Знают — их защитят. Продолжаю: «Давайте подумаем о других людях, о дереве, о птицах, которые прилетят во двор. Куда им сесть? Не надо ломать деревья!». Девчонки виновато опускают головы: «Не будем».



Я рада, что они это поняли, и ухожу. Когда оборачиваюсь, вижу: одна девочка стоит с ветками у дерева, не зная, что с ними делать, назад ведь не приклеишь. А вторая, оставив свой желто-белый букет прямо на ветках дерева, идет к своему подъезду. Они не будут больше ломать деревья, просто об этом не задумывались, это написано на их лицах. Меня расстроили не девчонки, которые ломали дерево во дворе. Они осознали свой поступок. Меня беспокоят люди, которые прошли мимо и даже не повернули голову, хотя видели, что происходит. Что с нами стало?