Дневник столичной дамы из ЛНР. Собака - пельмени поедака

Лето в Луганске было горячим во всех смыслах. Военные воевали, мирные жители выживали, особо тонкие натуры паниковали, теряли сознание и приобретали энурез. К последним относилось большинство домашних животных. В их защиту могу сказать, что братьям нашим меньшим приходилось труднее всего. Воевать они не умеют, переселяться без хозяев тоже не особо.

Можете мне не рассказывать о том, что «Мурзику было хорошо: его соседка три раза в неделю проведывала и кормила», «Ну, кто же знал, что Лялю можно было в поезде перевозить?» и тому подобное. Это предательство. И перед Мурзиком, который сидел все это время под диваном, слушал страшные взрывы и понимал, что хозяева больше не придут, и перед Лялей. Животных бросать в мирное время – большой грех, а в такой беде – вдвойне.

Мы с мужем тоже предатели. И то, что мы уезжали в начале лета на море на пару недель, имея на руках обратные билеты, то, что мы не знали, что все так повернется – это нисколько нас не оправдывает. Мы предали нашу собаку, черепаху и двух улиток в руки родителей и наших друзей.

Черепаха, правда, еще в средине лета соскучилась и приехала ко мне в Крым. Потом неоднократно радовала проводников и пограничников, сопровождая меня везде. Улитки теперь сурово смотрят на меня и не идут на контакт. Молча жуют свой огурец.

А с мопсом история такая:

По своей натуре собака моя флегматик с глазами меланхолика. В хорошей компании у нее начинается биполярное расстройство и наружу выходит холерик. В такие моменты она может всех задорно обгавкать, три раза принести апорт, выкопать с корнями какого-нибудь особо ценного представителя флоры в саду моего свекра и сплясать цыганочку с выходом для всех местных кошек. Есть в ней это.

Но большей частью мопс предпочитает лежать на диване и на все вопросы отвечать: «Жизнь моя началась с погасания».

Когда мопс храпит, то часто перепугано просыпается от собственного богатырского храпа. Ей-богу.

В августе месяце земля тряслась под ногами денно и ношно, а мопс ела пельмени, недовольно потявкивая на пролетающие над головой снаряды. Они не смущали ее, не заставляли паниковать, терять сознание и писяться. Они отвлекали от поглощения еды, что, любой мопс вам скажет, негативно влияет на переваривание пищи.

Хозяева мопса (то есть, мы с мужем) - хрестоматийные холерики. В связи с этим у собаки есть беЗценный опыт всенощных гуляний, песенных оргий, общения с йогами, растаманами, панками и другими весельчаками, социально потерянными для общества. Адекватные люди нами редко интересуются, к сожалению. Мопс умеет ночевать в палатке, ходить в горы, сохранять спокойствие на концертах death metal, мчаться по ночным трассам на мотоцикле, пить текилу, жизнь у нее более яркая, чем у моего знакомого дальнобойщика.

Но особенно мопса любят байкеры. У них много общего. Она тоже верит, что их железные кони – живые существа, щедро обгавкивая при встрече (не утверждаю, что байкеры делают последнее). Она, так же, как и байкеры, любит свободу и большие куски сочного мяса и ей так же плевать на многие стереотипы и условности. Не знаю, правда, как мопс относится к голым сиськам, но, если что, у нее их штук 8 или 10.

На одном байкерском фестивале нам с утра постучали в палатку. Мы спали и не хотели ничего. Выяснилось, что хотеть и не надо. «Мы за мопсом!» - оповестил драматический баритон. Толпа брутальных мужиков забрала у нас собаку и увела в неизвестном направлении. Там, как выяснилось позже, ее кормили шашлыками, чесали пузо, приобщали к хорошей музыке и устраивали фотосессию. Мне не дано так завораживать мужчин.

Наша флегматичная скотинка не боится бомбежек и других жизненных трудностей. Ее так же не сильно заботили три месяца разлуки с нами. Мы уехали, но пельмени-то остались!

Но я понимаю, что мы предали ее. Несмотря на это, мопс умеет прощать. Сегодня она прижимается ко мне перед сном своей теплой попкой и говорит: «Ничего страшного! Я все равно доверяю тебе!». Только вот я себе больше не доверяю…