Николай Асеев - продолжение -Сестры Синяковы

В.П. Титарь, А.Ф. Парамонов, Л.И. Фефелова.
СЕСТРЫ СИНЯКОВЫ - ХАРЬКОВСКИЕ МУЗЫ ФУТУРИЗМА
ysadba.rider.com.ua/almanah/03/15.doc
Имя сестер Синяковых еще в Харькове, в начале 1900-х годов стало легендой. Какая неведомая сила заставляла молодых начинающих поэтов и художников из Харькова, Курска, Москвы, Питера и других городов и весей ехать в Красную Поляну к мало известным в то время сестрам Синяковым, дочерям средней руки купца? Что могло притягивать их к сестрам? В жизни сестры Синяковы были разные: верными как Ксения, или не очень верными женами как Надежда, величественными и спокойными как Мария, или ветреными как Вера, но безусловно, что их объединяло кроме кровных уз – любовь к жизни и высокому искусству. Они были бесконечно свободными и честными во всех своих проявлениях, могли обогреть словом, шуткой и делом, вдохновить на творческий поиск и создание произведений одних из лучших поэтов своего столь непростого времени. Поэты это чувствовали, хотя часто до конца не понимали этого притяжения. Сестры были им необходимы, поэтому они и тянулись к ним – своим музам, за поддержкой, за вдохновением.
«Синяковых пять сестер, - пишет Л.Ю. Брик. - Каждая из них по-своему красива. Жили они раньше в Харькове, отец у них был черносотенец, а мать человек передовой и безбожница. Дочери бродили по лесу в хитонах, с распущенными волосами и своей независимостью и эксцентричностью смущали всю округу. В их доме родился футуризм. Во всех них поочередно был влюблен Хлебников, в Надю - Пастернак, в Марию - Бурлюк, на Оксане женился Асеев» .
ЗИНАИДА МИХАЙЛОВНА СИНЯКОВА–МАМОНОВА И ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ
Лиля Юрьевна Брик запамятовала или не хотела произносить, что в старшую сестру из Синяковых – Зинаиду, был влюблен Владимир Владимирович Маяковский.
Зинаида училась в Московской консерватории, стала довольно известной оперной певицей. Была замужем за Мамоновым.
В 1912 г. Мария и Ксения Синяковы приехали из Харькова в Москву навестить свою старшую сестру Зинаиду и познакомились с Владимиром Маяковским. Мария Синякова вспоминает:
«Встреча с Маяковским – еще до знакомства – произошла совершенно случайно. Просто мы ходили с сестрой Зиной по бульвару, и он к нам подошел, не будучи абсолютно знаком с нами.
Так, что интересно? Сама фигура Маяковского, какой он тогда был. Он был весь в черном: в черном плаще, в черной шляпе, широкополой, и бросалась в глаза огромная роза, вдетая в петлицу плаща, бледно-розовая. Это 1912 год. Он был очень скромный, застенчивый и неловкий. Разговоры велись все вокруг розы, в общем-то, я не помню. Мы даже не знали, кто он такой, и мы не назвали своих имен, а, наоборот, скрыли.
Кроме того, интересно, что он познакомился также и с другой моей сестрой, но отдельно. В Петровском парке на лодке они катались. Там была Зина и Оксана. Но Зина была старше нас, а мы уже как девочки были возле Зины, и я думаю, она тут сыграла главную роль. Она вообще его интересовала» .

Николай Асеев в «Воспоминаниях о Маяковском» пишет: «Они (Ксения) с сестрой, З.М. Мамоновой, оперной певицей, ездили гулять в Петровско-Разумовское. Катались на лодке. Как-то раз их лодку обогнала другая, с двумя юношами. Стали грести наперегонки. Маяковский (как оказалось впоследствии, это был он) ни за что не хотел уступать и в конце концов обогнал их лодку, четырехвесельную, на одной паре весел. Маяковскому они приглянулись. Он хотел записать их городской адрес. Но девицы были строгие и адрес ему дали ненастоящий. Потом в Москве встретили его на улице. Он их узнал, стал пенять на обман. Тогда уже закрепили знакомство. Он стал бывать у Мамоновой...» .
Борис Леонидович Пастернак в своей повести «Охранная грамота» пишет: «Зимой на Тверском бульваре поселилась одна из сестер Синяковых - Зинаида Михайловна Синякова-Мамонова. Ее посещали. К ней заходил замечательный музыкант (я дружил с ним) И. Добровейн. У нее бывал Маяковский... Был, правда, Хлебников с его тонкой надменностью... Был также Северянин, лирик, изливавшийся непосредственно строфически, готовыми, как у Лермонтова, формами...
НАДЕЖДА МИХАЙЛОВНА СИНЯКОВА-ПИЧЕТА И БОРИС ПАСТЕРНАК
Николай Асеев, как старый друг сестер Синяковых, познакомил их с Б.Л. Пастернаком, который стал часто бывать в московском доме Надежды Синяковой. Артистическая богема Синяковых не нравилась родителям Б.Л. Пастернака и тревожила их. Участились ссоры. Леонид Осипович Пастернак откровенно протестовал, когда Борис уходил в эту, как он отечески выражался, «клоаку».
Интересное замечание Марии Синяковой о В.Хлебникове: «Он во всех был по очереди влюблен, и, кроме основных, он влюблялся и попутно, так что это была сплошная влюбленность. Но легкомыслие невероятное просто при этом было. Я хочу сказать, что если он увлекался одной, то это длилось очень недолго. Правда, не увлекался он только Надеждой почему-то.»
МАРИЯ МИХАЙЛОВНА СИНЯКОВА-УРЕЧИНА И ВЕЛИМИР ХЛЕБНИКОВ, ДАВИД БУРЛЮК, БОЖИДАР...
В 1913 - 1914 гг. Мария Синякова недолго жила в Москве и училась там в художественной студии Ф.И. Рерберга. В 1912-1914 гг. холсты Синяковой вместе с произведениями Н. Гончаровой, М. Ларионова, Д. Бурлюка, К. Малевича и А. Экстер экспонировались на выставках «Союза молодежи» в Петербурге. В 1914 г. Мария Синякова выходит замуж за художника Арсения Моисеевича Уречина и они вместе путешествуют по Центральной Азии, где М.М. Синякова изучает монгольскую икону и персидскую миниатюру.
Из рассказов тех, кто знал Марию Синякову, известно, что она была интересным, неординарным человеком, была красива, талантлива, отличалась большой работоспособностью. В нее были влюблены и посвящали ей свои стихи поэты В.Хлебников, Божидар, Д.Бурлюк, Д.Петровский.
Влюбленность Д.Бурлюка впервые отметила Лилия Брик.
В Божидара (Богдана Петровича Гордеева) были влюблены все пять сестер Синяковых, отчаянно ревновали его друг к другу, и были счастливы, когда он посещал их. Божидар был сыном профессора Харьковского ветеринарного института П.А. Гордеева. Божидар 1904 – 1913 годах учился в третьей Харьковской гимназии, занимался европейскими и восточными языками, в том числе и санскритом, музыкой – блестяще играл на фортепиано, живописью – в студии Е. Агафонова «Голубая лилия» вместе со старшим братом Дмитрием Гордеевым и Марией Синяковой.
В 1913 году он поступил в Харьковский университет на историко-филологический факультет, который вскоре бросил и в том же году вместе с Григорием Петниковым поступил на философский факультет Московского университета. В апреле 1914 г. вернулся в Харьков, где вместе с Петниковым и Н. Асеевым организовал литературно-издательскую группу «Лирень». Велимир Хлебников назвал Божидара «Черноглазым королем беседы за ужином». Когда он что-нибудь рассказывал, то его голубые глаза темнели от возбуждения и невозможно было слушать его без волнения – он действительно был королем беседы.
В Божидара были влюблены все сестры, но он любил только Марию Синякову. И когда она в 1914 году вышла замуж за Арсения Уречина и уехала с ним в Центральную Азию, Божидар покончил с собой в ночь на 7 сентября 1914 года в лесу около селения Бабки под Харьковом. В стихотворении «Воспоминание», посвященном Марии Синяковой, Божидар предчувствовал грусть расставания .
ВЕРА МИХАЙЛОВНА СИНЯКОВА - ГЕХТ И Г. ПЕТНИКОВ, В. ХЛЕБНИКОВ, В. МАЯКОВСКИЙ И С. ГЕХТ
В. Хлебников, когда жил в Красной Поляне, был влюблен в Веру Синякову. В середине 1930-х годов Вера Синякова вышла замуж за писателя Гехта Семена Григорьевича. Семен Григорьевич родился 14 марта 1903 г. в Одессе. Начинал как поэт, печатался с 1922 г. Был дружен с И. Бабелем, Э. Багрицким, К. Паустовским, В. Катаевым и другими одесскими поэтами и писателями. В его становлении как писателя большое участие принял Исаак Бабель.
Вера Синякова была одной из последних, с которыми Маяковский разговаривал перед своей смертью. Николай Асеев в своих «Воспоминаниях о Маяковском» пишет: «...В воскресенье 13 апреля 1930 г. я был на бегах. Сильно устал, вернулся голодный. Сестра жены Вера, остановившаяся в нашей комнате, - я жил тогда на Мясницкой, в доме № 21, - сообщила мне, что звонил Маяковский. Но, прибавила она, как-то странно разговаривал. Всегда с ней любезный и внимательный, он, против обыкновения, не поздоровавшись, спросил, дома ли я; и когда Вера ответила, что меня нет, он несколько времени молчал у трубки и потом, вздохнувши, сказал: "Но что ж, значит ничего не поделаешь!» . В этот день Маяковского не стало.
КСЕНИЯ МИХАЙЛОВНА СИНЯКОВА–АСЕЕВА И НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ АСЕЕВ.
Ксения Михайловна рассказывала, как она познакомилась с Асеевым: «Войдя в гостиную, увидела какого-то незнакомого мне молодого человека. Он был в сером костюме, гладко причесан, бледный, голубоглазый. И такой вежливый, что мне показалось, будто бы он подошел ко мне почти на цыпочках! Я спросила его:
- Как вы сюда попали?
Он ответил, что приехал из Курска для поступления в Харьковский университет на филологический факультет. Случайно узнав, что в нашей семье очень любят искусство, он осмелился навестить нас. И добавил, что его зовут Николай Асеев».
После окончания музыкального училища в 1912 г. Ксения, или как ее звали Оксана, вместе с сестрой Марией едут в Москву: она – поступать в консерваторию, а Мария – в художественную студию Рерберга. Поселяются они на Малой Полянке у старшей, уже замужней, сестры Надежды Пичеты. В Москве сестры случайно познакомились на Тверском бульваре с Владимиром Маяковским, затем - через Н. Асеева, тоже перебравшегося к тому времени в Москву, с Борисом Пастернаком. Знакомство Асеева и Пастернака относится к началу 1910-х годов, когда они оба были студентами Московского университета.
Много лет спустя Асеев вспоминал: «Не знаю, каким именно образом, случай свел меня с писателем С. Бобровым, через него с поэтом Борисом Пастернаком. Пастернак покорил меня всем: и внешностью, и стихами, и музыкой» . Очень скоро между ними установились дружеские отношения. Как свидетельствовала Ксения Синякова со слов Николая Асеева, в молодости Асеев и Пастернак даже некоторое время жили вместе, снимая одну комнату.
Вспоминая зиму 1913-1914 гг. в своей повести «Охранная грамота», Пастернак писал: «Я снимал комнату с окном на Кремль. Из-за реки мог во всякое время явиться Николай Асеев. Он пришел бы от сестер С. (Синяковых), семьи, глубоко и разнообразно одаренной. Я узнал бы в вошедшем: воображенье, яркое в беспорядочности, способность претворять неосновательность в музыку, чувствительность и лукавство подлинной артистической натуры. Я его любил. Он увлекался Хлебниковым. Не пойму, что он находил во мне. От искусства, как и от жизни, мы добивались разного».
В первые годы революции Асеев и Пастернак не встречались: начиная с 1915 г. Асеев с перерывами проходил военную службу. В феврале 1916 г. его должны были отправить в Мариуполь. Асеев приехал в Красную Поляну к Синяковым и сделал предложение Оксане Михайловне. "Я, давно его любя, тут же согласилась. Все произошло очень просто и быстро. Коля нанял телегу, и мы поехали. В деревне Кирсаново (по дороге к вокзалу) была старенькая деревянная церковка. Коля вызвал священника, который сказал: «Невеста чересчур молода, есть ли у вас разрешение от родителей на брак?" Я ответила, что родителей у меня нет. Умерли. - А опекун? Тоже нет. Но уговоренный нами священник все же нас обвенчал. Так я стала женой Николая Асеева» - так писала Ксения Михайловна о своем замужестве.
Во время войны 1941-1945 гг. Асеевы жили вначале в Москве, а потом выехали в Чистополь.
Из писем Асеева жене следует, что в июле - августе 1941 г. четыре сестры Синяковых жили в эвакуации в Чистополе. И обо всех их заботился и пекся Н. Асеев. 25 августа 1941 г. Асеев приезжает в Чистополь, а 26 августа к нему из Елабуги приехала Марина Цветаева с просьбой о помощи перебраться ей с сыном в Чистополь.
Вопрос при поддержке Н. Асеева был решен положительно. Вернувшись за сыном и вещами в Елабугу, Марина Цветаева 31 августа 1941 г. совершила самоубийство. 4 сентября к Асеевым приехал ее сын Георгий (Мур) Эфрон с письмом от матери: «Дорогой Николай Николаевич! Дорогие сестры Синяковы! Умоляю вас взять Мура к себе в Чистополь - просто взять его в сыновья - и чтобы он учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. У меня в сумке 150 р. и если постараться распродать все мои вещи.
В сундучке несколько рукописных книжек стихов и пачка с оттисками прозы.
Поручаю их Вам, берегите моего дорого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите как сына - заслуживает. А меня простите - не вынесла.
М. Ц.
Не оставляйте его никогда. Была бы без ума счастлива, если бы он жил у Вас. Уедете - увезите с собой. Не бросайте».
По словам Мура, записанным в дневнике: «Асеев был совершенно потрясен известием о смерти Марины Цветаевой, сейчас же пошел вместе со мной в райком партии, где получил разрешение прописать меня на его площадь...».
Георгий Эфрон с 4 по 10 сентября жил у Асеевых, 10 сентября переехал в интернат для детей писателей, а 28 сентября уехал в Москву.
Таким образом, Асеев и сестры Синяковы не выполнили последнюю волю Марины Цветаевой и это им вслед за ее дочерью Ариадной Эфрон ставят в вину многие исследователи.
Но на это были объективные причина, о которых как-то забывают. Во-первых, Мур не был тем мальчиком сиротой, которого можно было пригреть, приласкать, взять в сыновья, как того хотела Марина Цветаева. Он был эгоистичен, требователен и дурно воспитан.
Своим поведением, манерой держаться и общаться с людьми, он многих отталкивал от себя, и его не любили. Да и Асеевым, всю жизнь проживших бездетными, вряд ли привлекала перспектива обзавестись на старости лет столь трудным великовозрастным и чужеродным пасынком. Ему было уже около 16 лет. Тем более и он сам не хотел жить с Асеевыми.
Во-вторых, этой трагедии предшествовали определенные события. Муж Марины Цветаевой Сергей Эфрон, как сотрудник НКВД, участвовал в Париже в убийстве Яна Порецкого (Рейса) и похищении генерала Миллера. Рейса, бывшего преданного большевика, который был разочарован и напуган действиями Сталина и Ежова и отказался им служить, по приказу из Москвы решено было ликвидировать. А генерала Миллера, президента Ассоциации русских офицеров и известную фигуру в парижском белогвардейском сообществе, похитили и вывезли из Парижа.
После этих акций Сергей Эфрон отправился в Советский Союз на советском корабле. До этого в СССР уехала дочь Ариадна. Брошенная своими близкими, Марина Цветаева была потрясена. Ей хотелось умереть, но она должна была жить ради Мура.
Единственным выходом было возвращение в Россию, потому, что "в любом случае, мне не возможно оставаться в Париже без денег или где-то публиковаться: эмигранты начнут травить меня: недоверие и враждебность уже повсюду".
Цветаева прибыла в Москву 18 июня 1939 г. и поселилась с семьей в Болшево, пригороде Москвы, где были расквартированы агенты НКВД и их семьи. Семья жила в трудных бытовых условиях, уныние усугублялось известиями об арестах и исчезновениях друзей, о судах и казнях. В августе 1939 г. арестовали Алю, а в октябре того же года - Сергея Эфрона, которого расстреляли в 1941 г.
Друзья Цветаевой, особенно Пастернак и Асеев, винили в ее самоубийстве себя. Пастернак чувствовал, что никогда не простит себя за то, что покинул ее. По прошествии многих лет Ариадна Эфрон и многие другие предпочитали переложить вину на ту враждебность, которой Цветаева подвергалась в эмиграции.
А другие, и среди них ее сестра Анастасия, обвиняли Мура в том, что он довел мать до самоубийства. Но, скорее всего, у Цветаевой, которая не могла публиковаться и жить ни на Западе, после акции Сергея Эфрона в Париже, ни в Советском Союзе, не было другого выхода после ареста Сергея Эфрона и Ариадны, особенно после того, как она поняла, что будет лишь обременять Мура.
Поэтесса и переводчица Надежда Павлович в 1979 г. рассказывала писательнице Марии Белкиной: «Это было незадолго до смерти Асеева. Она жила в Дзинтари и зашла ко всенощной в маленькую церквушку. Она купила свечку и вдруг заметила у правого клироса перед иконой коленопреклоненную фигуру мужчины. Он молился, и по лицу у него текли слезы. Она узнала Асеева... Поставив свечку, она поскорей, не глядя в его сторону, заторопилась к выходу, боялась смутить его... Она прошла уже целый квартал, когда он нагнал ее и, молча взяв под руку, пошел рядом. Он сказал, что видел ее в церкви и видел, что она видела его. А знает ли она, о чем он молился?! Он очень виноват перед Мариной (Цветаевой), очень во многом виноват...». Выслушав этот рассказ, Мария Белкина была при этом удивлена и растеряна: "Я могла ожидать чего угодно, но не этого! «Есть у нас Асеев Колька, Этот может. Хватка у него моя! ...» И вдруг - церковь, молится...».
Асеев был открытым человеком, глубоко любящим жену, ее сестер и друзей. Но наиболее близкие ему люди по таланту, духу и душе или ушли из жизни, как Божидар, Хлебников и Маяковский, или ему пришлось расстаться с ними по разным причинам как с Пастернаком и Петниковым.
Николай Асеев умер в 1963 г. При этом он прожил с Оксаной Михайловной почти 50 лет.
Оксана Синякова хорошо играла на фортепиано, неплохо пела и рисовала, но основным ее талантом была верность и забота, проявленная к Асееву. Она заботилась о нем, больным туберкулезом, поддерживала его во всех начинаниях в то столь трудное время. И они прожили жизнь достойно - не предавали, не интриговали, не доносили. А также поддерживали сестер Синяковых, жизнь которых сложилась тоже не столь блестяще, как они того заслуживали.
Николай Асеев в 1956 г. посвятил им стихотворение «Пять сестер»:
О музах сохраняются предания,
но музыка, и живопись, и стих -
все это наши радости недавние -
происходили явно не от них.
Мне пять сестер знакомы были издавна:
ни с чьим ни взгляд, ни вкус не схожи в них;
их жизнь передо мною перелистана,
как гордости и верности дневник.
Они прошли, безвкусью не покорствуя,
босыми меж провалов и меж ям,
не упрекая жизнь за корку черствую,
верны своим погибнувшим друзьям.
Я знал их с детства сильными и свежими:
глаза сияли, губы звали смех;
года прошли, - они остались прежними,
прекрасно непохожими на всех.
Я каждый день, проснувшись, долго думаю
при утреннем рассыпчатом огне,
как должен я любить тебя, звезду мою,
упавшую в объятия ко мне!

Ксения Михайловна пережила всех своих сестер. Она умерла в 1985 г.

Взято из мемуаров http://club.osinka.ru/topic-48786?start=195