Старая пьеса. Матвевна

Матвевна была не из тех старух, что целыми днями просиживали у подъезда на лавочке. Собирать сплетни и обсуждать каждого прохожего: фу! Как низко! По правде сказать, говорливые соседки тоже не больно жаловали Агриппину Матвеевну, слишком уж на язык остра, да громкоголоса. Сама же она считала себя женщиной интеллигентной и культурной, а данный от природы голос использовала лишь для защиты попранной справедливости. А попирали ее практически постоянно. Вот, например, сегодня.

Матвеевна ждала гостя и беспокойно поглядывала в окно. Окно кухни выходило на оживленный перекресток, что, конечно, сильно раздражало: вечная смесь выхлопных газов с визгом тормозов и скрипением шин. Но сегодня день был особым, и она настежь распахнула окно, чтоб не пропустить исторический момент. До сего момента у Матвевны была тайна. Она хранила ее больше года от детей и внуков, боясь стать посмешищем. Но Он сказал: «Все, хватит, пора обо всем рассказать, мы ж не преступники, в конце концов». Агриппина закрыла глаза и представила, наверное, уже в сотый раз: вот Он появляется на той стороне дороги, вот дожидается зеленого сигнала светофора и бодрым шагом преодолевает расстояние до тротуара, вот подходит к колоритному южанину, торгующему цветами, и выбирает три скромные гвоздички. А через две минуты раздается звонок в ее дверь и она… И она вздрагивает от противного скрежета за окном. На смену романтическим иллюзиям приходит дорожно-транспортная реальность. Матвеевна словно сквозь пелену наблюдает, как скапливается народ, бегают гаишники, сцепились в перебранке виновники аварии. Ей хочется крикнуть:
- Да что же это такое делается! Людям ни сна, ни покоя! Вот напишу президенту, чтоб вынесли эту вашу магистраль за город, светофоров налепили, а толку-то чуть! Отожрались, дармоеды, лимузинов накупили, дач наворовали, а простой человек любуйся на все это безобразие!
Матвеевна опомнилась, будто вернувшись из тяжелого сна. Надрывался дверной звонок. На ватных ногах Агриппина пошла отпирать дверь. На пороге стоял Он. Живое воплощение ее тайных грёз - пенсионер Гаврилов:
- Это тебе! – протянул он ей букет шикарных роз. Я так спешил, думал у тебя пожар, ты так кричала, я даже испугался.
Матвеевна только пожала плечами, разве она кричала. Так, только подумала.