Как тюльпаны

- Чувствуется уже весна,- потирая руки, говорит немолодой человек, сидящий рядом с Тоней в вагоне метро. – Уже вот-вот голубушка появится. Не за горами уже, радость-то какая. - Он неожиданно чихает. - Извините, пожалуйста, я уже иду на поправку. Чувствую весну фибрами души. - Мужчина еще раз чихает и загадочно улыбается.
Тоня не успев увернуться от щедрого чиха, смотрит на соседа. Пожилой невысоко роста с добродушным лицом человек мило улыбается. Он обращается, как будто, к себе , но будет рад поделиться новостью с любым желающим.
-Радость, это неплохо. Но чихать-то зачем? Еще не хватало заразиться и принести домой очередную инфекцию, - думает Тоня и недовольно морщится.
Вся семья переболела инфекциями несколько раз. Как надоели вечные сопли-кашли-аспирины-головные боли и анализы. Походы в аптеку, как в магазин, а в магазин - как в аптеку. Потому что одному нужно то, другому - это. Самое утоительное в истории зимовки то, что все болеют не одновременно, а друг за другом. Чтобы поддерживать в воздухе постоянную концентрацию вирусов. Излечивая одного, Тоня хваталась за второго, затем за третьего. Потом заболевала сама. И так бесконечно. Всю зиму, а теперь наступившую «никакую» весну. А как ее иначе назовешь, если шестого апреля город замело так, как бывает в апреле. Потеплением еще не пахнет. Весенняя обувь еще в шкафу, а ноги приняли форму угу-бесформенной обуви, исключающих ноги из списка красивых явлений природы. Уже не хочется весны, тепла, радости, ничего. Лишь бы не было никаких перемен.
-Хм, весна, да, уже стоит ли ей приходить, вроде уже все утеплились, как следует, - думает Тоня дальше. - Только прижилась целая пара перчаток. Три предыдущие пропали без вести.
Только нашелся неколючий шарф, а крючок от шубы перестал отрываться. Шуба стала второй кожей, а капюшон - первой головой. Это же очень удобно. Напялил его утром на глаза, и спи в метро. Не надо причесываться, красить глаза, замечать окружающих. Можно укрыться от чихающих соседей и кашляющих пассажиров. Отличное изобретение, как и полярные ночи. Можно жить, не просыпаясь и не включаясь в оживление природы.
А придет весна, и что? Нужно расцветать вместе с природой. Нужно привести себя в порядок, помолодеть, освежиться. Весной в капюшон не запрячешься, не уйдешь в себя и не сольешься с местностью. Нужно еще подумать, нужна ли она, эта поздняя весна.
 
Пассажирка напротив развернула свежий журнал о жизни кинозвезд. На страницах журнала они с удивительной готовностью демонстрируют свою способность идти в ногу со временем. А что более удивительно, они уже готовы к весне. Телезвезды что же, не мерзли зимой?
Их не поражала вирусная инфекция? На фотографиях они выглядят чудесно здоровыми с загорелой кожей и блестящими зубами.
Они, журнальные звезды, наверное, не совсем люди. Или нет, не так. Звездами становятся только особенные люди. Они болеют специальной инфекцией.
Как им удается быть всегда свежими и жизнерадостными? Они что же , с нами не зимовали?
Они не встречают с нами весну, потому что она их не покидает?
Тоня часто об этом думает. Есть две версии ответов на вопросы. Тоня придумала их, когда рассматривала сказочно благополучные фотографии никогда неунывающих звезд.
Первая такая - все фотографии звезд делаются в особенно удачные периоды их жизни. Например, любимый киноактер прекрасно себя чувствует, заработал много денег, отлично отдохнул, его жена чувствует тоже самое. В их семье царит счастье и покой. Именно в такое счастливое время они приглашают к себе в квартиру съемочную группу и демонстрируют отменное здоровье, абсолютное счастье и отсутствие вирусной инфекции.
-Если бы я была кинозвездой, - размышляет Тоня, отворачиваясь от другого соседа, которого мучает сухой надсадный кашель. - Я не смогла бы продать в журнал ни одной удачной фотосессии. Потому что у меня все время все не слава богу: но насморк, то конъюнктивит, то бессонница, то апатия, то прыщи, то нечего надеть. Любое фотографирование отразит мои физические и нравственные проблемы, и я растеряю всех поклонников. Я их растеряю уже на походе к звездному этапу, потому что вирусная инфекция обязательно обнажит мои слабые стороны. Плохой вкус подчеркнет дефекты фигуры. Или случится что-нибудь еще.
 
Вторая версия ответа.
Журнальными звездами становятся только морозоустойчивые люди. Они не болеют обычной вирусной инфекцией. Или не так. Они ею болеют, по особенному. Вирусная инфекция их красит.
От вируса гриппа киноактер становится выразительнее. Он насморка его нос обретает греческие контуры, глаза - магический блеск. Легкая температура воспринимается зрителями как приступ вдохновения. А, главное, что болеющий актер себя прекрасно чувствует. Ему приятна головная боль, ломота в мышцах, биение сердца до ста ударов в минуту. А частые позывы на мочеиспускание делают его образ волнующим и трепетным.
-Нет, я, к сожалению, не кинозвезда. У меня все наоборот. И шубу мне снимать не хочется. Я к ней привыкла. Не чувствую я никакую весну. Не хочу никаких перемен, - ответила Тоня то ли себе, то ли чихающему пассажиру.
-А чего перемены хотеть-то,- ненавязчиво отвечает он. - Они сами придут. Вслед за весной придут обязательно.
Тоня пожимает плечами. Придут, так придут. Как - будто на них можно повлиять.
Пассажирка напротив перевернула страницу, и вагону обнажилась фотография кинокумира на фоне цветущих орхидей. Их нежно сиреневые цвета показались вызывающе яркими на фоне черно-серой дерматиново-меховой действительности.
-А что, так бывает? - вздыхает Тоня.
-Еще как? А вы наши тюльпанчики помните? Они обычно к девятому мая распускаются. - Они желто-красные бывают. Махровые. И гладкие. Очень разные.
-А я видела темно бардовые,- подхватила пассажирка с журналом. - Очень цвет насыщенный, глубокий.
-А розовые видели?
-А еще белые, сиреневые и разноцветные…
-А еще…
Вагон ожил и затрепетал. На людей нахлынула волна воспоминаний, и от каждого нового становилось теплее и радостнее. Высказались все, кому было что сказать. Кто не придумал новой версии, повторял уже сказанную. Его не поправляли. В копилку принималось все, что могло напомнить о весне. Напомнить друг другу о том, что скоро будет тепло.
Скоро в воздухе появится звенящая радость.
Скоро-скоро. Нежно-нежно. Вкрадчиво и ненавязчиво.
 
Люди делились впечатлениями, и у них появились лица.
Тоня тоже скинула капюшон и пригладила волосы.
-Сегодня же пойду в парикмахерскую, - думает она. А вслух говорит:
-А какие они нежные, наши первые тюльпаны.
-Да, очень нежные. Те, которые нам в букетах привозят. Но особенно те, которые из оттаявшей земли показываются. Они такие же, как мы с вами- подснежники.
 
Тоня улыбнулась. Впервые за несколько месяцев холод перестал быть страшным.
Душа встрепенулась и, как будто, оттаяла.
 
На улице было хмуро. Но в воздухе пахло весной. Тоня чувствовала ее так же отчетливо, как желание снять шубу и спрятаться от нее хотя бы на шесть месяцев.
Пахло запоздалой, короткой и очень долгожданной нашей весной.
Такой весной, которую могут почувствовать только нежные, как тюльпаны, люди.