Пикник

Ещё в Москве, на белорусском вокзале, Иринка с тревогой поглядывала на небо. Оно хмурилось, как осенью. А облака куда-то спешили, обгоняя друг друга, хотя здесь, в городе, ветра, почти, не было. Ехать до Подъёлок долго, а там ещё пешком топать и топать, как бы в дождь не вляпаться. И, даже, если к их приезду он и закончится, месить грязь целых шесть километров не хотелось. А ехать надо. Сегодня у Романовой день рождения. Отмечать который, решили там, на берегу чудесной лесной речки. Куда и отправились, всей дружной компанией ещё вчера. А они с Виталием, задержавшись по делам, везли теперь, дополнительную выпивку, торт и, купленный на привокзальной площади, огромный арбуз. Торт и все остальные продукты надёжно упакованы в рюкзаки, а вот арбуз приходится нести в руках. Она была против этой покупки, но Вил настоял. Хмурый и скучный пейзаж за окном, мелькавший перед глазами, готовящийся к осени лес, убаюкали и она, уткнувшись лбом в стекло, задремала. Проснулась уже в Подъёлках на плече Вила, когда он мягко отстранил её и поднялся, что б снять рюкзаки с полки.
Выйдя из вагона, они ни на минуту не задерживаясь, направились в сторону леса.
– Как раз, к ужину поспеем – убыстряя шаг, проговорил Виталий.
– Дождь бы только не начался.
Как назло, в этот момент, с неба упали первые капли. Ребята ещё прибавили шаг. До леса метров семьсот. А там под кронами деревьев не так страшно. Но дождь не торопился. Капли падали редко, даже, как-то лениво. В лесу и вовсе не ощущался. И, хотя к тому моменту, когда подошли к реке, он разошёлся не на шутку, одежда была ещё сухой. Опушка подходила к самой воде, а противоположный, более крутой и обрывистый берег уже начал скрываться в вечерних сумерках. Ребята с удивлением смотрели на речку. Была она не широкой, метров тридцать, не более, но как переправиться? Лодка стояла, вытащенная из воды на той стороне.
- Пошли вброд – уверенно направляясь к воде, сказал Виталий. – Здесь не глубоко, по пояс , не более.
Иринка, в нерешительности продолжала стоять под кронами деревьев.
- Ладно, снимай рюкзак. Отнесу их, затем вернусь за тобой.
И, прихватив всю поклажу, вступил в воду. Ирка, только вынула зонтик, который, на всякий случай взяла из дому. И теперь стояла под ним, переминаясь с ноги на ногу, поджидая Вила. Тот вернулся быстро и, присев перед ней на корточки скомандовал
- Забирайся на плечи!
Иринка уселась на его широких плечах, всё так же прикрываясь зонтом, а Вил, с трудом поднявшись, бормоча под нос заунывную песнь караванщика, о тяжёлой доле верблюда, понёс её на ту сторону. Темнело быстро, наверное, ещё и по тому, что низкие, чёрные тучи клубились, казалось над самыми верхушками деревьев и плакали, плакали, плакали. Противоположный берег, окутанный плотными вечерними сумерками, вообще скрылся за пеленой дождя. Но вот, наконец, и кромка воды. Из темноты выступила лодка, перевёрнутая вверх дном. Ещё три, четыре шага и они будут на берегу. И тут Вил оступился. Не удержавшись, со всего размаху, плюхнулся на спину. Иринка с головой ушла под воду. Но зонтик из рук не выпустила. И он, под напором воды, выгнулся в обратную сторону. Вынырнув и отдуваясь от стекавшей по лицу воды, не то речной не то дождя, расхохоталась. Платье, которое так не хотелось мочить, прилипло к телу, а подол вздулся колоколом вокруг талии, как спасательный пояс. От прически, оберегаемой под зонтом, тоже, наверняка остался пшик.
На берегу, Вил, ни сколько не смущаясь, начал раздеваться. Она тоже, отвернувшись, сняла платье и выжала. Хотя, какой смысл, под дождём. Закончив с этим бесполезным занятием, начали искать спуск к воде. Искали долго, пройдя по тёмному пляжу метров пятьдесят в обе стороны, но так и не нашли.
- Да шут с ним. Полезли в гору. – Надевая на плечи рюкзак, и хватая в обнимку арбуз, сказал Вил.
До кустов, свисающихся с обрыва, оставалось, рукой подать, когда Иришка, поскользнувшись на раскисшем, глинистом склоне, начала съезжать вниз. Машинально ухватив, Вила за ногу, потянула за собой. И,…. они кубарем скатились к самой воде.
– Нет, так не пойдёт, ошарашено вертя головой и прижимая к животу драгоценный арбуз, сказал Вил. – Придётся опять освобождать тебя от ноши и забираться наверх по частям. Сиди здесь и жди. Он два раза взбирался на склон, пока отнёс оба рюкзака и арбуз. И только после этого, они благополучно достигли кустов, усевшись прямо на мокрую траву свесив, ноги с обрыва отдыхали. На дождь уже внимания не обращали, какой смысл? Вил притянул её к себе и поцеловал в губы, долгим, крепким поцелуем. Иришка почувствовала привкус глины, но ей было уже всё равно. И тут, совсем близко, за кустами, запела гитара. И не стройный хор голосов подхватил их походную.
И дождь, и ветер
И звёзд, ночной полёт…..
- Всё! Добрались. – Отрываясь от её губ, почему-то шёпотом, проговорил Вил.
Ребята, усевшись перед костром, под натянутым меж деревьев тентом, встретили их дружным хохотом. Было от чего. И Вил, и она выглядели потрясающе. На полянку, освещённую полыхающим костром, торжественно неся, почти на вытянутых руках, десяти килограммовый арбуз, вступил Виталий. Мокрый, грязный, с ног до головы перепачканный глиной, он широко улыбался. За ним следовала Иришка, являя собой не менее колоритную фигуру. Так же мокрая и перепачканная глиной, одетая в платье, неизвестно какого цвета и фасона, она выступала как королева, прикрываясь от дождя зонтиком.
Когда смех утих, посыпались вопросы.
- Да не нашли мы спуска – ответила Ирина – вот и полезли прямо по обрыву. А пред этим, Вил меня в речке чуть не утопил.
- Как? – Удивилась Екатерина – Там такая удобная лесенка, брёвнами выложенная. Вил хотел было что-то возразить или ответить, но его слова утонули в новом взрыве веселья.
Дождь, вроде, прекратился. И Люська, вытаскивая из своего рюкзака полотенце и сухое платье, предложила.
- Ир, идём, помоешься. Вил, ты с нами? Заодно и лесенку укажу.
Вадим, протягивая полотенце другу, добавил,
- Стирайтесь, мойтесь да поторапливайтесь. Жрать охота. Не начинали, вас поджидаючи.
Дождь и в самом деле прошёл. И через разрывы облаков, выглянули звёздочки. Но темень не разогнали. Девчата отошли, метров на десять и, не стесняясь, разделись. А что стеснятся, в темноте их было не разобрать, только не загорелые груди и попки, еле заметными пятнышками белели в темноте. Вил тоже, сбросив с себя все, прыгнул в воду, подняв тучу брызг. И поплыл против течения, ощущая его упругое сопротивление и радость во всех мышцах от борьбы с ним. Наслаждался он долго, пока с берега не позвали.
- Вил, выходи, мы уже готовы.
Ориентируясь по их голосам, выбрался на берег и, ….. О! Горе! Не находил своей одежды. Вот здесь же, на этот прибрежный камешек, бросил свои шмотки. Да! Точно он! Вот и рогулька, воткнутая каким-то рыбаком, для поддержания удилища. А где одежда?
- Ир! Хватит шутить!
- А мы и не шутим. Одевайся скорее. Мы уж замёрзли.
- Ладно, девки, пошутили и хватит. Отдайте, хотя бы, трусы.
- Что? – С их стороны послышался едва сдерживаемый смешок.
- Вил, честно ни чего не брали, посмотри лучше, темно, может, просмотрел?
Но он ни чего не находил, встав на колени, не доверяя глазам, руками прощупал всё вокруг, пусто.
- Ладно, - устало проговорил он, усаживаясь на мокрый песок - ступайте без меня. Пусть кто-то из ребят принесёт спортивки.
Девчата, весело смеясь и что-то щебеча, убежали. Мыслей, ни каких, не было. Вил просто сидел на берегу, смотрел, на плавно несущую свои воды реку и ждал. Вновь небо затянулось, и стал накрапывать дождь. Наверху пела гитара. Вдруг она смолкла, и вместо неё послышался громкий смех, полутора десяток глоток. Он улыбнулся. Несмотря на непогоду, их воскресная вылазка в лес удалась.

29.08.2010.
Абигайл