Паранормальная история о паранойе, трамваях, музыке и любви…

Ларс Нильсон проживал в самом центре Стокгольма со своей пожилой, страдающей паранойей мамой. Паранойя развилась у мамы Ларса после того, как однажды, по странному совпадению, она села в один трамвай с молодым человеком, наряженным лягушкой.

«Что за безобразие! - вскричала, возмущенная до невозможности, суровая мама Ларса – мы же не в лесу, право слово, чтобы лягушки разгуливали посреди бела дня без зазрения совести!», и запустила коробкой мармелада, купленной по случаю в булочной, в несчастного юношу.
Лягушка, будучи пацифистом до мозга костей, попытался не допустить конфликта, и миролюбиво улыбнувшись для отвода глаз, заговорил о кастинге, на который ехал. Оказывается, кто-то из шведских селебрити задумал устроить дискотеку ко дню святого Валентина, и весь обслуживающий персонал должен быть наряжен в костюмы лягушек, арлекинов, фей и монстров.
Когда мама Ларса, фрау Нильсон, поняла, что не может больше выслушивать этот бред про «колбасятину на празднике», которую предвкушал Лягушка, она, забыв о первопричине беседы, бодро подхватила коробку с мармеладом, и выскочила на остановке.

Зима в Стокгольме стояла непривычно тёплая, и фрау Нильсон, поскользнувшись, попала ногой в какую-то проталину и упала. Она лежала в канавке, её посыпало мягким снегом, и думала о трамваях, лягушках и мармеладе, рассыпавшемся по тротуару…

С тех пор она стала испытывать недоверие к трамваям и остерегаться лягушек, подозрительно поглядывала на мармелад, и постоянно носила в ридикюле доставшуюся от прабабушки, работавшей главной по домнам на стокгольском металлургическом заводе реликвию - фамильный ухват. Причём, для неведомых ей самой целей.
Ларс, будучи человеком здравомыслящим, понимал, что трамваев в городе опасаться не очень удобно, Бог с ними, с мармеладом и лягушками; а с ухватом разгуливать по улицам неудобно вдвойне…

От знакомых он узнал, что есть в Стокгольме доктор, Симона Денкингер, специалист по паранойям, полученным в именно в трамваях.
В один прекрасный день Ларс и фрау Нильсон направились на приём к фрёкен Денкингер.
Погода была расчудесная, что способствовало пешей прогулке, поскольку к трамваям фрау Нильсон категорически отказывалась подходить, более того, закатывала глаза и хваталась за сердце при их появлении, бормоча под нос что-то невразумительное, и яростно уверяя, что подвергается преследованию с их, трамвайской, стороны.
Светило ярое солнце, они шли и беседовали о дизайне их подстокгольмовского дома, в котором собирались сделать ремонт.
Фрёкен Денкингер, за исключением трудновыговариваемой фамилии, оказалась очень милой особой в залихватски надвинутой на глаз красной беретке и белом халате. Хоть фрау Нильсен неодобрительно озиралась, кося одним глазом, ища то ли лягушек, то ли мармелад, разговор состоялся наиприятнейший. Доктор заверила Ларса и фрау в скорейшем выздоровлении, назначив музыкотерапию. «Гитара, а, точнее, гитарная музыка – это то, что нам надо!» - сказала фрёкен Денкингер.
«Вы – это то, что нам надо» - подумал Ларс и почему-то густо покраснел…

Прошёл год. От паранойи фрау Нильсен не осталось и следа, благодаря стараниям доктора Денкингер, которая в скором времени должна была сменить фамилию на привычную шведскому уху «Нильсон», Ларс потрясающе музицировал на гитаре круглые сутки, а на столе в их доме всегда был мармелад…

«Пожалуй, подарю Симоне на свадьбу свой любимый кружевной комбидресс, всё-таки, она уникум» - подумала, улыбаясь, заходя в трамвай, фрау Нильсон и довольно квакнула вполголоса…