Старинный чаёк из закромов музея ...

Я тяну на себя тяжелую деревянную створку, и в нос бьет богатый, густо настоянный чайный запах. Этот букет очень трудно передать словами, и вряд ли ктото когда-нибудь рискнул заваривать в чайнике столь «сложносочиненный» купаж.
«А вам-то неужели не приходит в голову мысль иногда отведать старинного чайку из закромов?» – провоцирую исполнительного директора Московской чайной фабрики, кандидата химических наук Александра Шульгина. «Что вы, – улыбается Александр Игоревич, – даже думать так кощунственно. Ведь на этих полках – национальное достояние…»
Щедрый подарок
В прошлом году исполнилось ровно 370 лет с того исторического дня, когда чай впервые попробовали в России.
Случилось это в златоглавой Москве, в царском тереме Михаила Федоровича Романова, которому чайные листья через нашего посла передал в подарок монгольский хан.
Но очень долго, вплоть до конца позапрошлого века, напиток, без которого, наверное, теперь ни дня не проживет ни одна российская семья, был уделом городской знати, да еще его пользовали как лекарственное снадобье.
Москва, впрочем, исключение: здесь чай благодаря многочисленному купеческому сословию практически сразу завоевал всенародную популярность, и уже в середине XIX века в нашем городе насчитывалось больше сотни соответствующих специализированных торговых точек.
Бурное развитие капиталистических товарно-денежных отношений привело к созданию наиболее удачливыми и богатыми купцами крупных специализированных производств – чаеразвесочных фабрик. В иные десятилетия параллельно в Москве функционировало несколько подобных предприятий.
Губкин-Кузнецов и К
Нынешняя чайная фабрика на Боровой улице, что в дальнем лефортовском углу, отсчитывает свою родословную с 1891 года. Тогда во владении купца Вогау на Проломной улице начало функционировать московское отделение товарищества «Караван».
Богатейшая история фабрики вместила в себя дореволюционный период работы под эгидой крупнейшего российского оптового чаеторговца – торгово-промышленного товарищества «Губкин-Кузнецов и К», смену вывески на «5-ю Рогожскую чаеразвесочную фабрику» в советский период, присвоение имени В. И. Ленина, переезд ближе к железнодорожным путям Рязанского направления… Именно здесь делали чай со слоном на этикетке – знаменитый отечественный бренд эпохи развитого социализма.
Увы, в последние десятилетия фабрику трясли бесконечные смены собственников, и до истории руки ни у кого не доходили. Нынешняя команда управленцев наконец-то решила всерьез взяться за этот важнейший для любого субъекта рынка элемент рабочей культуры. В помещении бывшей фабричной лаборатории открылся первый в российской столице музей чая, где уже нынешней осенью планируется организовывать регулярные экскурсии. Пока, впрочем, это еще не совсем музей, а интереснейшая историческая коллекция, экспозиционная концепция которой только разрабатывается.
Несомненные раритеты собрания – образцы чая 1890-х годов промышленника Константина Попова (одного из акционеров «Каравана»). Хранятся они в обыкновенных химических колбах с тщательно подогнанными круглыми крышками.
Осторожно беру в руки реликвию, открываю пробку и с душевным трепетом втягиваю ноздрями аромат позапрошлого века…
Между прочим, Попов не миндальничал с ценами: в отличие от Губкиных-Кузнецовых, ориентировавшихся на широкие слои потребителей, фунт «Русского чая» у него, как значится на выцветшей от времени этикетке, стоил под 2 рубля. По тем меркам – элитный напиток!
Специально для НКВД
На соседней полке мое воображение потрясает невзрачная с виду банка. «Горячая растворимая смесь из грузинского чая. Научно-исследовательский отдел CocaCola, Атланта, Джорджия», – лаконично сообщает по-русски наклейка. Что бы это значило?! Осторожно вскрываю – внутри порошок трудно идентифицируемого цвета, слежавшийся за многие десятилетия…
– К сожалению, для нас самих целые пласты биографии нашего предприятия – белые пятна, и теперь нам приходится их восстанавливать, – сетует Шульгин. – Видимо, ждет своего исследователя и история взаимоотношений с «Кока-Колой»…
Отдельная песня – плиточные чаи – своеобразные пищевые продукты, популярные в основном у азиатских народов. Подарочные образцы этой субстанции зарубежные партнеры советского Главчая обожали привозить в СССР в качестве сувениров, и со временем они составили целую «шрапнель» фирменных презентов. «Взгляните – вряд ли вам когда-то приходилось видеть чай «Мицубиси», – тянет меня за рукав Шульгин. Все как положено – трехлучевой логотип знаменитого японского автомобильного концерна прямо на громадной плитке. «31 января 1933 года», – читаю этикетку на обороте.
Еще в этом интереснейшем музее – чай, разработанный специально для НКВД, чайные тюбики для советских космонавтов и огромные ряды с упаковками абсолютно всех производств, фасовавших чай на необъятных просторах одной шестой части суши.
«А раздел, связанный с чайной утварью, мы только формируем, – замечает на прощание Александр Шульгин. – Будем очень благодарны москвичам, которые пожелают передать что-либо эксклюзивное на эту тему».
Vmdaily.ru