Картина Репина

В детстве по музеям нас не водили, по кинотеатрам тоже, а интернет был туманным будущим. На факультативе по русской литературе мы слушали о великих художниках, и наше воображение рисовало образы гениев и их шедевры. Особенно запали в память рассказы о картинах: Леонардо да Винчи «Джоконда» и Ильи Репина «Иван Грозный убивает своего сына».

Увидеть воочию и мечтать не смели. Каким же должно быть искусство, если человек принял изображенный на полотне сюжет как реальность? С моей подругой Галкой мы подолгу это обсуждали и фантазировали. Неужели картина «Иван Грозный убивает своего сына» настолько реалистична, что человек на эмоциях, заведомо зная, что это картина, набросился на нее с ножом?

Возможно художники это маги, только об этом никто не знает? Чего только не нафантазировали, даже попробовали рисовать сами, но очень скоро убедились, что талант дается свыше, а нам его не досталось. Мы сделали доклад о великих художниках в классе, за что получили пятерку в журнал. Только когда мы стали взрослыми и уже работали на заводе, случай оживил мечту детства.

В канун Нового года на проходной появилось объявление, что организовывается турпоездка в Ленинград. И хоть мы были бедны, как церковные мыши, а сапоги наши просили каши, мы обрадовались шансу. Ленинград – это же история, музеи, дворцы, Эрмитаж, а там шедевры мирового искусства.

Наконец мы увидим чудо, которое много лет рисует наше воображение, почувствуем силу искусства, его магнетизм на себе. Там же должны быть картины Ильи Репина и Леонардо да Винчи?

В те времена туристические вагоны были прицепными к составу. Туристы жили в вагонах, отогнанных в тупик, как в гостинице. И вот ночь в поезде, а утром мы в Ленинграде. Морозит, даже крепко морозит, но щеки пылают, глаза сверкают, мы в предвкушении чуда.

Вихрем пронеслись с обзорной экскурсией, постояли перед Зимним, зашли в Петропавловскую крепость, в домик Петра I, а вечером без задних ног упали на сиденья плацкартного вагона с информационной кашей в мозгах.

Мужчины там еще суетились, «соображали», а мы делились впечатлениями. Завтра у нас экскурсия в Эрмитаж. Какие эмоции мы испытаем перед картиной «Иван Грозный убивает своего сына»? Что чувствуешь, когда стоишь перед мировым шедевром?

В программе на посещение Эрмитажа было отведено 4 часа. Мы знали, за это время нам не посмотреть и десятую часть экспонатов. Как же не прозевать самое главное, что нас интересует? Решили, что сразу спросим, где зал с картинами русских художников 19 века и рванем туда. А там будем ориентироваться по месту. От мечты отделяла лишь ночь.

Рано утром мы стояли у Эрмитажа, но там уже была очередь. Потом сопровождающая с кем-то договорилась и, нашу группу провели без очереди. Пробежать первый зал со скульптурами не смогли. Глаза разбегались. Здесь все было прекрасным: и скульптуры, и оформление зала, и мраморные лестницы. Только, пройдя весь зал, мы спохватились, что времени мало, а нам нужно найти картину Репина.

Нам не нужен был экскурсовод, рассказывающий о датах, идее автора. Мы прочитали о ней все, нам нужно было ее только увидеть, постоять перед ней, полюбоваться, почувствовать ее, уловить ее гипнотическое воздействие. Она притягивала нас, манила.

Служащая музея в очках, изящных туфельках и с тщательно причесанными и закрученными в куклу волосами строго следила за порядком в зале. «Простите», - выпалила Галка слету так, что женщина зашикала: «Тише!». Залихвацкий вид моей подруги ее явно был не по нутру. И понятно, глаза у Галки горели демоническим огнем, шапка сдвинулась на левое ухо, и ее начесанные белый чуб вздыбился правее шапки. Служащей такое возбуждение в храме искусства было странно.

«Где здесь можно посмотреть картину «Иван грозный убивает своего сына»? - чуть понизив голос и покраснев, выпалила Галка. У женщины надменно оттопырилась нижняя губа и, окинув нас осуждающим взглядом, то ли ей не понравился Галкин чуб, то ли дремучесть наших знаний, она процедила: «В Третьяковской галерее в Москве». «Как все запущено!», - говорил ее вид.

Мы сказали «спасибо» и пошлепали по золоченым залам среди шедевров разношенными сапогами. Настроение опустилось ниже плинтуса. Мы ходили, смотрели, но чудо ушло.

Через десять лет, я побывала в Третьяковской галерее, постояла у картины Ильи Репина «Иван Грозный убивает своего сына», а еще через несколько лет в Париже в Лувре стояла перед великим произведением Леонардо да Винчи «Джоконда».

Мечта моя исполнилась, я прочувствовала дивную гипнотизирующую красоту этих картин. Долго изучала загадочную улыбку, смотрела на портрет с разных концов зала, всегда встречаясь взглядом с Моно Лизой. Но это было уже другое восприятие, взрослое, а не то, детское, с бешенным ожиданием чуда.