Чужая. 1.

- Опять крапива, твою мать! И черт меня дернул приехать в эту глухомань одной. Надо было Андрея подождать. Блин, мои новые сапожки! – выругалась вслух Алёна, пробираясь сквозь заросли крапивы.

Спустя несколько секунд, Алёна, наконец, увидела свою мать, сидевшую у могилы покойного мужа и стариковскими морщинистыми руками бережно и трепетно гладившую его фотографию. Пожилая женщина так была погружена в свои мысли, что не заметила появления дочери. Она встрепенулась, услышав знакомый звонкий голос и, судорожно повернулась, воскликнув:

- Алёнушка, радость моя, ты приехала!

Женщина встала и, улыбаясь, потянулась к дочери, чтобы обнять ее, но та быстро отстранилась от матери и буркнула:

- Опять торчишь здесь, мам? Сколько можно? Дома тебе не сидится, да? Каждый раз нахожу тебя здесь. Тебе так нравится мерзнуть? Не жалуйся потом мне на грипп и не проси лекарств.
- Я с отцом твоим поговорить пришла, Аленушка, снился он мне прошлой ночью. Сердце мое за него болит. Нехороший был сон, вот и нет мне покоя теперь.
- Ой, мам, не придумывай. Нет ей покоя за мертвого. Сердце болеть должно за живого, а не за мертвого. Ладно, хватит тут сидеть, а то и простуду подхвачу, пойдем уже обратно домой. Я замерзла.
- Да что ты такое говоришь, доченька об отце своем родном. Это он в земле сырой лежит, а не мы с тобой. Храни тебя бог, Аленушка. Идем, доченька, идем. Я так рада, что ты приехала. Три месяца тебя не видела. Тосковала по тебе, все думала, как там моя кровинушка и внуки поживают в городе. Совсем забыла про меня, - сказала, тяжело вздыхая, Анна Петровна.

* * *
В доме Анне Петровны пахло горячим хлебом и свежим молоком. На печи, сжавшись в комочек, лежала подобранная на улице пожилой женщиной и выхоженная ею уже немолодая кошка Сима и урчала. Она была единственной, с кем могла по душам поговорить Анна Петровна, страдающая от постоянного одиночества, потому женщина была к Симе сильно привязана.

Дом этот был еще довольно крепок и обещал простоять еще как минимум лет пятьдесят. Построен он был руками покойного Дмитрия Ивановича. Не было в округе места лучше, чем то, на котором и был построен дом, находившийся прямо на берегу озера, окруженного густым лесом и неприступными горами.
Пожилая женщина положила в тарелку дочери сваренные в мундире картошки и два соленых огурца и присела рядом. Она с такой благоговейной любовью, восторженным трепетом и одновременно необъяснимым страхом смотрела на дочь, которую не видела три месяца, что та этого всепроникающего долгого взгляда не выдержала и, раздраженно кинув вилку на стол, вскочила и подошла к окну.

- Мама, я приехала сказать тебе кое-что очень важное, - начала Алёна, все еще разглядывая лодку, одиноко плывущую по озеру, - Мы продаем этот дом.

Анна Петровна, услышав эти слова, мгновенно побледнела и задрожала. Она резко опустилась на стоявший в углу стул и, закрыв лицо огрубевшими руками, громко зарыдала. Зарыдала так, что урчавшая на печи старая Сима проснулась, спрыгнула с печи и, подбежав к хозяйке, принялась тереться о ее ноги и громко, взволнованно мурлыкать.

- Я так и знала, что ты устроишь мне истерику. Но твои слезы ничего не изменят, мама. Дом я, можно сказать, уже продала. Вечером приедут покупатели с Андрюшей.

Анна Петровна, всхлипывая, подняла голову и прошептала:
- Побойся Бога. Этот дом построил твой отец своими руками, здесь он покинул нас.

Он так мечтал, чтобы ты с детьми здесь жила. Он сейчас в гробу, наверное, переворачивается.
- Ой, мам, я бы никогда не перевезла детей в эту глушь. Я не настолько глупа, чтобы делать это. Ты сама настояла на том, чтобы оформить дом на меня после смерти отца, так почему же причитаешь теперь? Разве это не мой дом по праву? Значит, имею право продать. Пойми, Андрюше сейчас очень нужны деньги. Он планирует расширить бизнес. А я должна его поддержать. От продажи этого дома в богом забытом месте я ничуть не пострадаю. Да и тебе незачем волноваться, мам. Я приехала забрать тебя в город. Будешь жить с нами. Квартира у нас большая, поместимся.

Анна Петровна, не выдержав, громко отчаянно зарыдала, из-за чего Алена в приступе гнева судорожно ударила кулаком по столу, как это обычно делал ее муж, и сердитым, даже обиженным голосом воскликнула:

- Ты не хочешь понять и поддержать меня, мам, в этой сложной для нас ситуации. Ее в город забирают, где все за нее будут делать: кормить, одевать, лечить, развлекать – а она еще рыдает мне тут. Ты бы спасибо сказала дочери, что я тебя из этой дыры вытаскиваю, а не на улицу выкидываю. И сказала бы спасибо Андрюше. Это он предложил переселить тебя к нам.
Анна Петровна вытерла платком слезы и, всхлипывая, сказала дочери, собирающей ее вещи:

- Делай, как считаешь нужным, доченька, все равно скоро помру. Чего уж со мной возиться. Только просьба у меня одна к тебе будет. Похорони меня рядом с отцом твоим, как я и мечтала. Сделай это для меня.

* * *
Переезд дался Анне Петровне слишком тяжело. Еще в машине пожилой женщине стало плохо, и пришлось остановиться у дороги и подождать, пока ей не станет лучше. Анна Петровна кое-как вышла из машины и, хромая, пошла в лес.

- Вот куда она прет! – орал Андрей в негодовании.
- Потерпи, милый, сейчас она вернется.
- Конечно, вернется, куда она денется, а ты думала, сбежит от такой халявы на старости лет? Жить на всем готовом: бесплатное жилье, еда, лекарства. Чего уж еще пожелать? Она не такая дура, чтобы утопиться или повеситься с горя.

Анна Петровна неожиданно остановилась и, высоко подняв голову и посмотрев на серое угрюмое небо, оцепенела. И в голове ее пронеслась мысль о том, что действительно можно утопиться или спрыгнуть с обрыва, не вернуться к дочери, а уйти в лес и бесследно пропасть. Никто, кроме дочери с ее мужем, не заметил бы ее отсутствия, да и те были бы только рады. Анна для них лишь абуза. Но Анна Петровна не станет этого делать. Она слишком сильно боится Бога и слишком страстно мечтает снова воссоединиться с покойным мужем и стать с ним одним целым, как раньше. Эта мечта превыше любых житейских невзгод и разочарований, поэтому Анна все стерпит, думая о воссоединении после смерти. Она итак чувствует, что смерть уже дышит ей в затылок. Так какая разница, где доживать последние дни, лишь дочка выполнила данное обещание и похоронила ее с мужем.
Анна Петровна вдоволь наплакалась и, вытерев слезы, приведя себя в порядок, вышла из леса, где у обочины стояла знакомая машина. Женщина молча села в машину и тяжело вздохнула.

- Ну где ты до сих пор ходишь? Не видишь, какая погода. Как мы поедем теперь! Скоро стемнеет, а ты ходишь, - выпалила на одном дыхании Алёна.

Дверь в квартиру открылась, и на пороге появился высокий хорошо сложенный молодой человек в белой майке и черных спортивных штанах лет восемнадцати.

- Вы чего так долго? Я уж думал, не вернетесь уже сегодня, - сказал он, зевая.
- Прости, сынок, немного задержались. Ты покушал? Машу покормил? Я в холодильнике котлеты с гречкой вам оставила. Разогрели?
- Да, да. Покормил. Она уроки делает у себя.

Молодой человек быстро посмотрел на бабушку, застывшую на пороге, и пробормотал:

- Ладно, мам, я пошел к себе. У меня там Олеська.
- Как Олеська, она что, уже вернулась из Германии?
- Пока нет. Она приезжает через два дня. Скайп же есть, мам, не тупи.
- А нам помочь? Здесь у бабушки просто гора вещей, - сказала Алёна, показывая пальцем на черную дорожную сумку, лежавшую на пороге.
- Нет, мам, я же сказал, Олеська. Сама разбирайся, это не моя, в конце - концов мать, а твоя, - ответил спешно Женя и вернулся в свою комнату.

Анна Петровна не могла поверить своим глазам: как вырос ее любимый внук, как возмужал, стал крепким и сильным и до чего он похож на покойного мужа ее. У женщины слезы навернулись на глаза, но она не стала опять плакать. Анна вспоминала с трепетом, как много лет назад маленький Женя проводил с бабушкой в селе все свои летние каникулы, как она учила его плавать, ловить рыбу, готовить пирожки с картошкой, как он уплетал за обе щеки бабушкины оладьи с густой сметаной. Каждый раз перед возвращением в город Женя устраивал истерики родителям, умоляя их оставить его здесь, в селе навсегда. А теперь все изменилось. Женя вырос, повзрослел и все забыл. Теперь у него другая жизнь. Алёна изначально решила, что спать Анна Петровна будет с Машей, но та устроила такую истерику, что пришлось уступить ей и постелить матери в гостиной. Всю ночь женщина не сомкнула глаз. Мучительные мысли не давали ей покоя. Она думала о том, что же теперь с ней будет в этих четырех стенах, ведь она, привыкшая к свободе и родным просторам, задохнется здесь, не выживет. Она думала о Симе, которую ей пришлось оставить в старом доме, потому что у зятя аллергия на кошек. Алена пообещала отвезти через неделю мать в деревню, чтобы та смогла снова увидеть могилу покойного мужа и хоть немного поговорить с ним, излить ему душу. Анна Петровна по обыкновению встала в четыре утра и принялась искать муку, чтобы сделать для детей оладьи. Но так и нашла ни муки, ни сахара, ни молока, зато увидела в раковине гору немытой посуды и чтобы не чувствовать себя обузой в чужом доме, всю посуду перемыла, кухню и гостиную привела в порядок.