С верой и надеждой (продолжение)

Дорога от дома до аптеки заняла буквально десять минут. На обратном пути Олег молчал. Татьяна испытывала некую неловкость, то и дело ощущая на себе брошенные украдкой взгляды Олега. Уже подъезжая к дому Татьяна, не поворачивая головы в сторону пассажира, расположившегося рядом с ней, сказала:

- Ну, вот и приехали.

- Приехали, - в тон ей повторил Олег, почему-то сделав при этом глубокие вдох и выдох.

Таня не смогла удержаться, чтобы не посмотреть в его сторону. Совсем недавно улыбающийся, он снова сидел хмурый и неприступный. Именно таким она увидела его впервые, когда, проскочив мимо неё, Олег нервно курил на углу дома, не заметив присутствия постороннего.

- Человек настроения, - подумала про себя Татьяна, а вслух сказала:

- Я поеду, Олег? Меня дома ждут. И так задержалась в вашем солнечном королевстве. Хорошо тут у вас, спокойно…

- Ну, да, ну, да. Дома ждут – это хорошо. Это замечательно, когда есть, кому ждать дома, - с какой-то, пронизывающей до костей, грустью не сказал, а отлил из стали Олег.

Он уже выходил из машины, когда из ворот дома вышла бабушка Вера:

- Ну, слава Богу, прибыли! Проходите, проходите, поможете мне. Приглашай гостью, Олег.

Олег виновато посмотрел в сторону Татьяны и, больше для неё самой, нежели для бабушки, сказал:

- Ба, Татьяна спешит. Её дома заждались.

- Никто там её не ждёт, кроме собаки. Подождёт. На то и собака, – не принимая никаких возражений, убедительно для всех сказала бабушка.

Олег вопросительно взглянул на Татьяну и, разведя руками, неуклюже пожал плечами, как бы давая понять, что он здесь ни при чём, но спорить, якобы, бесполезно. Татьяна же, совершенно неожиданно для себя, поняла, что ей вовсе ничего не стоит задержаться.

Мало того, какое-то странное, появившееся ниоткуда чувство подсказывало ей, что задержаться здесь ей даже приятно. Что это было за новое чувство, откуда оно брало своё начало и с чем всё это было связано, Таня пока не понимала, да, собственно, и не хотела вникать в суть происходящего.

Перевязкой лапы соседского пса были заняты все: Олег держал собаку, бабушка Вера аккуратно, с особым трепетом, перевязывала больному повреждённую лапу, нашёптывая какую-то молитву, а Татьяна гладила собаку по холке, приговаривая:

- Ну, потерпи, потерпи, миленький. Хороший пёс, хороший.

Когда операция по спасению была завершена, бабушка Вера, охая, поднялась с колен и констатировала:

- Ну, всё, болезный, ты уж прости нас за причинённые неудобства. Похромать придётся какое-то время. А нечего было под колёса бросаться, - повернувшись к внуку, бабушка добавила:

- А теперь, Олежек, самое неприятное на твои плечи ложится. Ступай к Шурке и тащи кобеля. Как-то оправдаться перед ней нужно. Ворчать будет. Так ты особо не слушай. Поворчит и успокоится. Скажи, что с псом всё хорошо будет. Так и скажи, что это, мол, бабушка сказала. Мне она верит, как себе. Себе-то, порой, так не доверяет, - улыбнувшись, добавила она.

Олег взял на руки пса и, бросив взгляд на Татьяну, обратился к бабушке:

- Ба, ты бы пока чайник поставила. Приду, чай сам заварю. Гостью отблагодарить бы надо за помощь, - Олег опять улыбался, но очень уж как-то сдержанно.

- А и правда, Танюша, давай чайку попьём в саду. Вон, видишь, под грушей раскидистой стол стоит? Давненько мы там не сидели. Олег, как приехал, молчит всё. Я к нему и так, и эдак, а он ни жив, ни мёртв. Так себе…

Сердце кровью обливается, на него глядя. Ещё сегодня жена его прикатила, скандал учинила, когда отказался к ней возвращаться. Не заладилось у неё, видать, с любовником: то ли он её бросил, то ли сама сбежала.

Да, какая, собственно, теперь разница? Олег-то правильно рассудил. Простить не сможет, это я наверняка знаю. Да и к чему возвращаться туда, где вера утеряна? Я его понимаю, но и жалею, что всё у него как-то не по доброму сложилось, не так, как должно быть. Парень-то он хороший. Жалко мне его, очень жалко.

Я смотрю, он нынче как-то ожил немного, говорить стал, вот и собаку притащил… Может, принял решение, да и полегчало? Что уж там на душе, мне о том не ведомо. Так и вход в неё закрыт, в душу-то.

А ты посиди с нами, Танюша, может поговорите о чём. Я-то старуха. Какой из меня собеседник? Посидишь? Домой то, не шибко торопишься? Найдёныш твой, глядишь, не помрёт, если на часок задержишься? - И не дожидаясь ответа, как будто всё уже было заведомо решено, женщина, улыбнувшись, сказала:

- Ну, вот и славно. А я сейчас Олежку в погреб зашлю. Пусть варенье подымет клубничное. У меня вкусное варенье. Любишь клубнику-то? А кто же её не любит? – опять не дождавшись ответа от гостьи, подытожила бабушка Вера.

Таня была в некотором замешательстве. С Олегом нужно о чём-то говорить, а разговора у них не получается. Бабушка, понятно, ждёт от неё помощи, чтобы разговорить внука, помочь ему прийти в себя, забыть о проблемах. И тут вдруг Таня отчётливо поняла, что проблемы Олега и этой милой доброй старушки взяли верх над её собственными. Она вдруг остро ощутила чужую боль, забыв о своей. Сердце её было до неприличия спокойно.

Впервые за долгие месяцы, проведённые в постоянной тревоге, Таня ощущала себя спокойной и уверенной в себе. Это состояние было чем-то вроде фантома из далёкого прошлого, в котором она была ещё совсем юной девушкой, не знающей, что такое любовь, что есть разлука, и что есть боль и страдание… И это ощущение нравилось ей всё больше и больше.

- Неужели это всё происходит со мной благодаря стараниям этой доброй старушки, - подумала про себя Татьяна, стараясь, насколько это возможно, скрыть своё состояние от проницательных глаз доброй феи.

- Танюша, а ты, никак, боишься перемен внутри себя, - вдруг как гром среди ясного неба прозвучали слова бабушки Веры, - зря от себя самой закрываешься. Так, гляди, и счастье твоё мимо пробежит, не распознает тебя, не разглядит. От себя ведь не спрячешься. Да и от меня тоже.

Мы с тобой теперь как одно целое. Я через себя твою боль пропустила, к святым с молитвами обратилась, чтобы душу твою излечить помогли, сил дали, здоровьем не обидели. Уж если потеплело на сердце, то кому, как не мне разглядеть первой? А ты не закрывайся. Отпусти то, что дышать мешало, вздохни свободно и живи, как Бог велит, да как сердце подсказывает. Ну, ладно, пойду я чайник поставлю. Вона, уже и Олег идёт, - указала она рукой в сторону ворот, а внуку крикнула:

- Олежек, ступай в погреб. Там на полке клубничное варенье. Ты отыщи, да принеси к чаю. Таня любит клубничное. Угощать будем гостью, - закончив отдавать распоряжения внуку, бабушка хитро подмигнула и поковыляла в дом обеспечивать чаепитие кипятком.

- Ну, не убила вас, Олег, соседка? – спросила, чтобы не молчать, Татьяна.

- Да нет, жив, как видите. Обошлось, - теперь Олег открыто улыбался.

- Проходите в дом, Татьяна. А я пока чай заварю. У меня свой рецепт заваривания. Попробуете. Вам понравится. Иван-чай любите? – и не дожидаясь ответа, как бабушка, Олег продолжил:

- Иван–чай – это сокровище. Ну, то, что он обладает множеством целебных свойств, это каждый знает. Но самое первое его предназначение – это восстанавливать силы организма, придавать бодрость. Этот чай нашёл широкое применение в области неврологии: при различных формах невроза, стрессорных расстройствах.

Так что, Татьяна, готовьтесь планомерно перейти от бабушкиных молитв к лечению души Иван–чаем. Вы же душу лечить приезжаете к бабуле? Ну, вот, считайте, что я тоже принимаю в лечении вашей души долю участия, - Олег снова улыбался.

- А вам душу спасать не нужно, Олег? – сорвалось вдруг с языка Татьяны.

- А моя душа в порядке. Покапризничала немного, а я просто мешать ей не стал. Знаю, что поутихнет. Душа-то моя, ни чья-нибудь. Я её как облупленную знаю.

Ну, а от чая для бодрости и восстановления сил не откажусь с вами за компанию. Ну, так я пошёл заваривать? А вы, Таня, бабуле помогите с чашками да ложками. На мои плечи, как всегда, самое ответственное: чай заваривать никому не доверяю, - отдав распоряжения гостье, Олег прошёл в дом.

- Это у них наследственное, пожалуй, - отметила Таня схожести характеров и манеру поведения бабушки Веры и внука.

И почему-то Тане было на редкость хорошо и просто с этими людьми. Сама обстановка в Солнечном располагала к отдыху, расслаблению. А эти двое близких друг другу людей только дополняли состояние комфорта, которое Таня с удовольствием ощущала в глубине своей, измученной временем, души.


(продолжение следует)