Мы справимся

Ира выходила из кабинета главврача в полубессознательном состоянии, бледная как смерть, опустошенная, разбитая, не чувствуя земли под ногами. Губы и руки у нее тряслись. У нее в глазах неожиданно потемнело, голова ее закружилась, и она повалилась на пол прямо в коридоре, где ожидали вызова в кабинет будущие мамы, такие, как Ира.

К своему удивлению, Ира не отключилась, хотя очень этого хотела, она немного приподнялась и, прислонившись к стене, громко зарыдала. Вскоре к ней подбежали две молоденькие девочки, сидевшие в креслах, а затем и проходивший мимо мужчина средних лет в белом халате и очках. Кое-как они Иру подняли, завели в кабинет, дали ей успокоительного и позвали ее лечащего врача.

В итоге Ира ушла только спустя час, решительно отказавшись от чужой помощи и уверив всех в том, что с ней уже все в порядке и она прекрасно может идти сама. За этот час шок, вызванный словами главврача, прошел, оставив за собой ноющий, кровоточащий след в душе. Ира беспрестанно прокручивала в голове эти невыносимые, душераздирающие слова.

- К сожалению, наши подозрения подтвердились. У вашего ребенка синдром Дауна, Правая рука у плода короче левой почти на десять сантиметров. А еще…

Все остальное Ира уже не слышала в этот момент. Врач долго перечисляла все диагнозы, которые поставила еще не родившемуся Ириному ребенку, которого она вынашивала с таким трудом. Ира в эту минуту будто отстранила от себя весь мир, уйдя глубоко в себя и надежно там спрятавшись, не желая верить в только что услышанное. Как же тяжело осознавать, что ребенок, которого ты ждала пятнадцать лет, о котором ты до безумия мечтала и которого ты так тяжело сохранила, родится больным, не таким, как все. Ире стоило немыслимых усилий забеременеть. Врачи ставили ей бесплодие, и в тридцать девять лет ей, наконец, чудом удалось забеременеть, но они же вскоре вернули ее с неба на землю. Невыносимо об этом думать. Ирин мир рухнул в этот миг. Она зашла в дом, небрежно кинула туфли в угол и направилась в гостиную, где смотрел телевизор ее муж Игорь. Игорь повернул голову к жене, ставя пустой пивной стакан на стол, и пробормотал рассеянно:

- Ну как? Что сказали врачи?

Услышав, как зять с кем-то разговаривает, из своей комнаты, хромая, вышла Эльвира Степановна. Ей стоило один раз взглянуть в глаза дочери, чтобы понять, что случилось. Старуха тут же запричитала и, упав на пол, принялась бить себя в грудь и кричать:

- Горе-то какое! Несчастная моя дочь, ах, несчастная моя кровинушка, как же ты теперь будешь-то с инвалидом? За что там нам это все? Не должны такие дети появляться на свет, не должны, и ему теперь мучиться, и тебе. Ах, моя несчастная, не суждено тебе было стать матерью.
- Эльвира Степановна, успокойтесь, - сдержанно проговорил Игорь, поднимая упавшую на пол тещу, - Ведь еще ничего не случилось. Все можно исправить, стоит только захотеть. Я изначально был против этой беременности, но сейчас это не проблема. Можно сделать аборт.
- Никакого аборта не будет, - решительно заявила Ирина, глядя на опешивших от неожиданности мужа и мать.
- Что ты такое говоришь, доченька, ты хочешь родить урода? – воскликнула потрясенная словами Иры Эльвира.
- Никогда, запомни, мама, никогда так не говори про моего ребенка. Я стану матерью и буду заботиться о своем ребенке до последнего моего вздоха, нравится вам это или нет. Я не убью малыша, которого так долго ждала. Как вы можете так? Как? Я так надеялась, что вы меня поддержите, обнимете и скажете, что мы справимся, все будет хорошо.
- Ничего не будет хорошего, Ира, - ответил ей Игорь, - Ты родишь инвалида, урода и бог знает кого еще, на него с рождения будут показывать пальцем, он будет овощем, которого ты будешь растить. Ты хочешь этого? Спроси себя, ты к этому готова? Представляешь, что тебя ждет. Его никогда не примут. Он будет изгоем, уродом. А ты-матерью урода.

Ира со всей силы влепила мужу звонкую пощечину, но Игорь терпеливо промолчал.

- Меня ждет? – горько произнесла она, обливаясь слезами, - Я любила тебя. Я думала, что есть не я, не ты в отдельности, а мы. По крайней мере, так бывает в семьях. Но не у нас. Родится больно ребенок-значит, буду лечить до последнего, значит, такова моя судьба. Никогда, слышишь, не называй моего ребенка уродом.
- Это глупость, Ира, самая настоящая глупость, и в этой глупости я не собираюсь принимать участие. Сама заварила-сама и расхлебывай. Я никогда не хотел от тебя ребенка. У меня самого их трое, они у меня уже вот здесь, достаточно с меня. Я ухожу. Не привяжешь меня. У тебя не выйдет, поняла?Я тебя не просил беременеть. Сама хотела-сама и разбирайся.

Ира не плакала, когда уходил Игорь. Она лишь отрешенно смотрела ему вслед и слышала, как горюет и воет ее мать, умоляя святого избавить дочь от урода. Ира больше не могла плакать. Она молча прижимала к растущему животу дрожащую руку и всем своим существом чувствовала, что тот, кто находится внутри нее, отчаянно просит любви, тепла, заботы и помощи. Ира сможет все это ему дать. Она в этом уверена, и это самое главное для нее, пусть от нее ушел Игорь и пусть мать не поняла ее желание стать матерью во что бы то ни стало.

Ира родила на седьмом месяце беременности. Несколько месяцев пролежала в роддоме под пристальным наблюдением врачей, так и не понявших ее решение оставить ребенка с синдромом Дауна и еще кучей других сопутствующих заболеваний. Молодая женщина, принимавшая роды, неохотно показала новорожденного мальчика маме. Как и ожидалось, у него одна рука была короче другой, к тому же оказалось, что Николай (так Ира назвала сына) родился глухо-немым. Ира ни секунды не сомневалась в том, что справится, хотя молодые медсестры смотрели на нее, как на сумасшедшую. Ее с роддома никто не забирал. Николая хорошенько укутали в пеленки, чтобы никто его не видел, и отдали маме. Ира, сидя в такси, долго разговаривала с ребенком, говорила, какой он красивый, хороший и самый лучший и что она вечность будет его любить и станет его ангелом на земле и на небе и никому не даст сына в обиду. Таксист, растроганный такой небывалой нежностью и любовью, исходящей от матери, попросил показать ребенка. Когда Ира открыла его личико, тот перекрестился и спешно уехал. Эльвира Степановна стояла у окна, когда ее дочь заносила ребенка в дом. Она стояла спиной к двери и даже не повернулась, услышав скрип открывающейся двери. Эльвира пошла к себе в комнату, чтобы снова помолиться своему святому.
Ира бережно, аккуратно положила драгоценный кулечек в кроватку и пошла к матери. Она резко открыла дверь и на одном дыхании произнесла:

- Уходи.
- Что? – огорошено воскликнула Эльвира.
- Я сказала, уходи. Уходи из моей жизни навсегда.

Ира, держа в руках сына, наблюдала за тем, как ее мать с тяжелыми сумками в руках уходит из дома. Она ее не останавливала, а лишь равнодушно наблюдала. Ира готова была поступить так с каждым, кто посмеет посмотреть на ее сына недобрыми глазами.

Ира еще много раз говорила это спокойное, но выражающее столько эмоций и чувств «уходи». Она потеряла мужа, мать, подруг и в итоге осталась одна с ребенком на руках, но ни секунды не жалела о том, что приняла решение оставить Колю в живых. Ира смотрела в синие глаза мальчика и страстно мечтала о том, что тот когда-нибудь вполне осознанно посмотрит ей в глаза и улыбнется. Она так ждала улыбки сына, ради этой улыбки Ира готова была на все.

- Мы справимся, - шептала Ира, - целуя пальчики Коли, - Я безумно тебя люблю, мой сыночек. Ты у меня самый красивый, умный и хороший. Ты у меня самый-самый. Мы справимся.

Спустя пять лет, Ира гуляла в парке с сыном. Тот сладко посапывал в коляске, а Ира думала о своем. Вдруг ее взгляд остановился и замер на проходившем мимо мужчине с маленькой синеглазой девочкой на руках. Ира с первого взгляда узнала Игоря и поняла, что эта девочка-его дочь. Коля был так похож на девочку, что у женщины даже душа заныла от этого невероятного сходства. Игорь тоже узнал бывшую жену. Он брезгливо, оторопело посмотрел на коляску и вскоре прошел мимо со своей дочерью, не сказав ни слова. Ира наклонилась и посмотрела на спящего сына со слезами на глазах. Тот неожиданно проснулся, на его бледном, плоском личике засияла счастливая улыбка при виде маминого родного лица. Ира почувствовала в этот момент себя самой счастливой.