Одежда из лжи

Катя смотрела в окно такси. Она так устала, ведь эти чертовы отчеты, балансы могут кого угодно свести с ума. Да и Игорь уже достал со своими проблемами, а, между прочим, ей всего-то 40. Сорок… Катя попробовала на вкус эту цифру, словно что-то такое, что требовало оценки и окончательного вывода. Многовато, чтобы что-то менять, маловато, чтобы ставить точку.
Она сунула почти не глядя водителю деньги и вышла, легко помахивая сумкой. В Турции ей пригодятся только небольшие вещицы, багаж не велик, а планов тоже немного. Планов немного – выспаться, выспаться и…немного посмотреть на море.

В аэропорту она выполнила свой любимый репертуар в виде поглощения кофе в одном из кафе. Дороговато, но Катя была очень привязана к каким-то своим, ей только известным ритуалам и правилам. Кофе был крепким, горячим, после сдачи багажа можно и покайфовать. Катя была хороша собой, так сложилось, что мать-природа и родственники постарались. Высокая, ладная, с шапкой каштановых волос и пронзительными зелеными глазами, она выделялась и за счет роста, и за счет иронично глядящих на мир этих «кошачьих» глаз. Да, она не юна, но ощущение жизни и себя давали ей особенную уверенность. Не уверенность самонадеянной бабы, видавшей «виды», а крепко стоявшего на земле человека, видевшего много и прочувствовавшего немало.

Она была замужем и этим все было сказано. Замужество за Игорем, программистом из НИИ, хорошим и немного занудливым человеком, сделало ее философом. Огонь любви, когда-то очень пылкой, погас, осталась дружба, забота об этом, в общем-то, по ее вине, не очень приспособленном к жизни мужчине, с его гастритом, его мнительностью, его патологической привязанностью к Кате. Любила ли она его? Безусловно, но как уже было сказано выше, любовь была крепкой, устоявшейся, но немного залатанной после боевых сраженияй на поле быта и жизненных неурядиц.

Уставший взгляд скользил по толпе людей, снующих мимо Кати, не задевая и не останавливаясь ни на ком. Она вспоминала – сколько инструкций было выдано Марише, дочке их с Игорем, родителям, остававшимся на попечении Катиной семьи. Что сварить Игорю, когда забрать ковер с химчистки, чем кормить спаниеля. Катя в первый раз летела на отдых одна, но такова судьба. У Игоря – работа, у Мариши – учеба, спаниель – обойдется. Она отчаянно хочет спать, она устала от всех этих проблем, не столько, может физически, сколько морально. Быть экономистом и одновременно выполнять обязанности бухгалтера, пусть в мелкой, но производственной компании, это вам, как говорится, «не фунт изюму»…

Турция встретила теплом, особенным запахом, ничем несравнимым. И, конечно, море. Номер Кате достался хороший, хоть и маленьким. Но ей-то зачем хоромы, ей бы одной побыть, ни о чем не думать. Телефон мирно оповестил, что ее дома поняли, информация о ее удачном прибытии дошла, можно переходить на режим «выкл». Это так дочка называет свои два домашних режима «вкл» (рабочий) и «выкл» (спать, виснуть в сети, трепаться с друзьями по телефону).

Так вот ты какой, желаемый режим «выкл»! Катя приняла душ, переоделась в шифоновый длинный сарафан и стояла на своем балкончике, опершись руками о его барьер. Совсем рядом трепыхались неизвестные ей кустарнички с обильными, густыми соцветиями голубых и розовых цветов. Совсем рядом манило море, могучим и соленым дыханием окутывая все вокруг. Кате опять захотелось кофе. «Раба привычек» - подумалось ей, и она поплелась в ресторанчик своего отеля.
После еды совсем разморило, и она прилегла на один из шезлонгов, прямо у миленького бирюзового бассейна. Натянула на лицо шляпу и…

Рядом уже кто-то лежал, она даже не глянула – кто именно. Но после пяти минут блаженного молчания, она вдруг напряглась, как будто почувствовав на себе пристальный взгляд. Откинув поля шляпы, глянула. Рядом полусидел-полулежал симпатичный молодой человек. Очень молодой, лет так 28-29 на вид. Первое на что она обратила внимание – это его руки. Крепкие, немного накачанные, смуглые. Обтянутый футболкой торс, шея, лицо. Катя вспыхнула от негодования и смущения. Она рассматривала тело, а его обладатель давно рассматривал ее. Мужчину явно забавлял Катин невольный восторг по поводу его физической формы. Брюнет, с небольшими, но выразительными глазами, легкими и приятными ямочками на щеках и подбородке, стриженый очень коротко. Карие глаза, совсем темные, но лицо явно славянское, не итальянец, не испанец, и уж не немец точно.
Она отвернулась, быстро натянув шляпку на лицо.

- Напрасно. Я за вами давно наблюдаю. Здравствуйте.

Голос был тоже приятным. Твердый, но с «бархатной» интонацией, мужской, в общем, голос.
Катя стало досадно. Во-первых, он ей понравился, во-вторых, эти банальности в вид санаторно-курортных знакомств буквально бесили ее. Рассказы приятельниц, коллег о том – каково это все, ее не волновали, ведь она всегда отдыхала с семьей, ее вводило в раздражение пьяное шатание гостей отелей по ночам, «обнимашки» по вечерам, утренние подмаргивания по утрам и прочие атрибуты летнего времяпровождения людей, оторвавшихся от привычного ритма обыденной жизни.

- Здравствуйте. Однако смею вас заверить, я не интересуюсь знакомствами на отдыхе.
Молчание. Скрип шезлонга.
- Но вас ничем не обидел поздоровавшись. Вы не находите?
- Нахожу.
- Отчего ж такая немилость? А знакомство тоже может быть полезным, ведь и я, и вы тут в чужой стране, в новом для меня лично отеле. Ничего зазорного в том, чтобы сказать «здравствуйте» нет.
Кате стало неловко. Что она как дикарь, в самом деле? Культурный молодой человек, значительная разница в возрасте, что ей тут вообще придумывать? Какой может быть роман? У нее темные круги под глазами, бледная кожа, уже не идеальная фигура.
«Елки-палки, я уже нас сравниваю! Себя и его! Это я ненормальная, а человек просто поздоровался!»
Она опять откинула поля шляпки и взглянула. Он уже сидел, прямо напротив и давно ждал пока она «проварит» в себе этот монолог и что-то ответит.
- Меня зовут Егор. Будем знакомы.
Глаза смотрели прямо, без всяких «хитринок».
- Меня зовут Катерина. Будем знакомы.
- Я тут действительно один, уже третий день и ни с кем не могу даже поговорить. Все либо с семьями, либо иностранцы. Я, конечно, могу с иностранцами поговорить о том, о сем, но кто поймет русскую, «загадочную» душу?
И Егор засмеялся. Белозубая улыбка была хороша, как и он сам. Кате подумалось, что когда-то и они с Игорем были такими же. Ладными, крепкими, с надеждами, планами. Все сбылось, все свершилось, но мучительница-жизнь стала забирать главное. Это ощущение целостности, гармоничности мира и самой себя в этом мире.
Кате стало опять неловко. Ничего себе, отдых, опять пошел самоанализ.
- Егор, а почему вы сразу поняли, что я русская?
- Не обижайтесь, Катерина. Кто из туристов, как только приезжает, сразу кидается в шезлонг и спит? Ну, есть, конечно, еще две чисто национальные альтернативы – спиртное и шоппинг, но есть еще и третья. Отчаянный и крепкий сон.
- М-да. Вы, конечно, слукавили. Русских женщин видно по-другим признакам.
- Вы правы, причем по многим признакам. Но зачем же вам сейчас эта правда? Давайте просто сходим на море?
- Нет, спасибо, я бы хотела просто поваляться, а вы, Егор, найдите себе ровесницу. Пообщайтесь, повеселитесь.

Не вежливо. Но ей уже хотелось встать на ту колею, которую она себе заготовила еще дома, детально смаковала в самолете, любовно лелеяла за утренним кофе. А тут уже сценарий отдыха пошел не так. Странный, красивый мальчик предлагает ей «сходить на море». Она даже не станет разгадывать эти примитивные кроссворды и гадать – что же ему от нее понадобилось.

Егор как-то особенно посмотрела на нее. Промелькнула досада, неодобрение и…возможно горечь? Или ей показалось?

- Катерина. Я предлагал прогуляться именно вам, а ровесницы, возможно, тут нет. А если бы и была, побеседовать хотелось бы именно с вами. Но впрочем, если нет, то нет.
Он поднялся и довольно скоро скрылся в зарослях этого самого кустарника, которого Катя не знает, который дает эти чудные голубые цветы.

«Черт! Что за черт ?» - бесилась про себя Катя и безуспешно пыталась снова забыться в сладкой дремоте. Уже не вышло.

Продолжение следует…