И дождь смывает все следы...

Наверное, он все же когда-то любил эту женщину. Иначе не было бы так тоскливо. А ведь когда-то они сходили с ума друг от друга. Или нет?
Вадим улыбнулся. Где-то в потаенных глубинах души вдруг проснулась ревность. А может, это глухо зарычал собственнический инстинкт и потребовал чужой крови...

Сцена встречи законных жены и мужа в маленьком кафе напоминала известный эпизод из «Семнадцати мгновений весны». Тогда Штирлиц долгим ностальгическим взглядом нежно касался своей подзабытой уже за долгие годы разлуки советской «половинки», а она отвечала легендарному разведчику таким же взглядом.
Только у Марины взгляд был чуть-чуть виноватый, но отнюдь не испуганный. Словно неожиданная встреча с мужем не слишком удивила женщину, которая пришла на тайное свидание с любовником.
Зачем тянуть время? Все когда-то заканчивается, и любовь тоже. Вадим поднялся и медленно подошел к их столику.
– Сигареты не найдется? – спросил вкрадчиво.
Ну скажи, что ты не куришь или у тебя нет. Дай зацепиться! У Вадима зачесались кулаки. Апперкотом снизу вверх, в подбородок – и кранты мальчику. Я тебе покажу, как чужих жен соблазнять!
Вадим забыл, что сам частенько так делал и получал настоящее удовольствие даже не от близости с чужой женщиной, а от процесса общения на грани фола, приличных манер и вовсе неприличных предложений.

«Любовник» спокойно выдержал тяжелый взгляд Вадима. Угостил сигаретой, щелкнул зажигалкой. Темный костюм, светлая рубашка и однотонный с костюмом галстук. Уверенные движения и отсутствие всякого страха в широко расставленных глазах.
А держится неплохо, гад. И Вадим решил идти напролом.
– У вас красивая жена. Хотел бы пригласить ее на танец, если вы, конечно, позволите... – Вадим едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
Ни разу он еще не просил у другого мужчины разрешения потанцевать с собственной женой!
– К сожалению, Марина не моя жена... – чужак произнес эти слова так, что у Вадима обреченно забилось сердце, а Марина – его Марина! – неожиданно прикипела взглядом к своему кавалеру, словно ожидая чего-то.
Не признания ли в любви? Черт побери!
– К сожалению, – повторил с особой интонацией «любовник», – мы только коллеги. Дама замужем и у нас деловая встреча. Но если она не против вашего приглашения... – и ласково посмотрел на Марину.
– Против! – категорически отрезала женщина, несказанно удивив Вадима.
– Тогда извините, – жестко улыбнулся чужак. – Мы не задерживаем вас...
Но Вадим проигнорировал его последние слова и внимательно посмотрел на Марину.
– Ты сегодня счастлива, как никогда. Давно тебя не видел такой... А знаешь, ты права – одиночество вдвоем страшнее всего! Пожалуй, пора начинать жизнь сначала... – он затушил недокуренную сигарету в пепельнице и спокойно направился к выходу.
И держал спину ровно, будто бы его не согнула эта беда. И разлука длиной в целую жизнь, которая была впереди...

Домой идти не хотелось. Возвращаться в квартиру, которая уже стала чужой, задыхаться в объятиях дикого одиночества (и ревности!) – это уже слишком. На сегодня с него довольно!
Вадим вышел из «Боттичелли», прошел немного по Крещатику, завернул к детскому парку и присел на лавочку. Не замечая никого, снова закурил. Табачный дым быстро поднимался вверх и таял в бездонном, прозрачном до бесконечности, небе. Вдруг знакомый голос вывел его из ступора.
– Добрый день! Вы что тут делаете, Вадим Георгиевич?
Перед ним стояла улыбающаяся Настя, скромная такая девочка, которая работала оператором в соседнем отделе их полиграфического центра.
– Видимо, решили детство вспомнить, – весело щебетала она, искренне радуясь неожиданной встрече. – А я тут с подругой, детей ее вывели на прогулку...
Ее голос оборвался на полуслове, а в глазах мелькнул испуг:
– Что-то случилось, Вадим Георгиевич?
Между ними всего десять разницы в возрасте, и потому Настя называет его по имени и отчеству. Вадиму тридцать пять, и он для нее влиятельный и опытный мужчина. Смешно!
– Все в порядке, – улыбнулся ей в ответ. – Не обращай внимания...
Однако Настя не поверила ему. На мгновение заглянула в эти потемневшие от ярости глаза, – и вдруг решилась.
– Пошли! – решительно потянула его за руку. И почувствовав невольное сопротивление, сказала удивленному Вадиму:
– Ко мне!
И сразу же покраснела. А он посмотрел на девушку светло-бешеным взглядом – и легко поднялся со скамьи. Настя взяла его за руку, и они пошли вместе, как влюбленные школьники.

Вадим знал, что давно нравится Насте. Но почему-то не позволял себе даже невинного флирта. Поиграть и обмануть эту милую девочку он не мог, несмотря на весь свой цинизм. Тем более, что в этом мире достаточно стерв, с которыми можно почувствовать настоящий вкус разврата и потешить свое мужское самолюбие.
– Я живу одна, поэтому никто нас не побеспокоит. Вы проходите ... – Настя почему-то заволновалась.
Видно испугалась, что мужчина так и не переступит порог ее скромной однокомнатной квартиры в стандартной девятиэтажке на Мытнице.
Он не колеблясь сделал шаг вперед. В тесной прихожей легонько обнял девушку за хрупкие плечи и едва коснулся пересохшими губами маленькой родинки на нежной шее. Настя крепко обхватила Вадима руками – то ли спасая его от одиночества, то ли спасая себя от этой напасти.
Горячая ванна совсем расслабила Вадима. Он упорно смывал свое прошлое. И свою боль, которая упорно не желала оставлять его в покое.
Хозяйка квартиры, переодевшись в изумрудный халатик, дважды встревожено заглядывала в ванную, нисколько не стесняясь обнаженного мужского тела. А потом он пил душистый зеленый чай, ел бутерброды, вкуса которых так и не запомнил.
И такой покой был у него на душе, как когда-то в далеком детстве, что Вадим мгновенно заснул, лишь только коснулся мягкой подушки.

Он проснулся утром – от внезапно наступившей тишины и беспричинной радости. И вдруг понял, что в постели не один. Осторожно обнял Настю, почувствовал ее всю – и задохнулся от страстного желания. Желания не взять безудержно это горячее и покорное тело, а спастись в женских объятиях от безжалостной тоски одиночества.
Ее рука нежно коснулась его небритой щеки. Рука была мягкая, приятная, теплая. И пахла незнакомыми ему духами. Вадим медленно целовал маленькую открытую ладонь. Как давно он не был таким счастливым!
– Мне почему-то так невероятно хорошо! – признался вдруг. – Такое чувство, будто я вернулся домой после долгой разлуки...
– А ты действительно дома. Если бы ты знал, как я тебя ждала! Я знала, что ты, наконец, придешь...
Их поцелуй так затянулся, что Вадиму не хватило воздуха. И он бросился в водоворот нового чувства, забыв обо всем на свете...

На черкасских улицах тихо моросил дождик. Вадим весь промок, пока добрался до своей квартиры, но отличного настроения это не испортило.
В гостиной его уже ждала Марина. Не сама, конечно, а с чашкой кофе. На маленьком столике напряженно замерла откупоренная бутылка коньяка.
– Неужели обиделся и заночевал у какой-то из своих потаскух? – женщина бросила на него разъяренный взгляд. – Что, не понравилось, как другой мужчина флиртует с твоей женой?
Он улыбнулся ей как случайной знакомой и молча пошел переодеваться. Вышел с сумкой и едва не столкнулся с Мариной.
– Ты куда собрался? – в глубине ее глаз метался страх. – Я тебя никуда не отпущу! А ту встречу в «Боттичелли» я устроила нарочно, чтобы ты, наконец, приревновал меня. С Павлом у нас ничего не было, хотя он настоящий мужчина и джентльмен...
– И позвонила мне тоже ты? – голос его звучал почти равнодушно.
– Нет. Предупредить о свидании попросила подругу... – Марина пыталась заглянуть ему в глаза, но Вадим почему-то смотрел сквозь нее. – Мне хотелось, чтобы ты боялся меня потерять! Ревность всегда пробуждает чувства и освежает семейную жизнь. Мы просто привыкли друг к другу и перестали ценить наши отношения...
– Мы просто никогда не любили, а только играли в любовь, – жестко отрезал Вадим. – Но так и не стали половинками одного целого. Поэтому и не стоит цепляться за прошлое! Теперь ты свободна и ничем мне не обязана... Кстати, вы с Павлом очень красивая пара. Я думаю, у вас еще все впереди… Только не шути с ним, как вчера со мной! Он тоже этого не простит. Ну, вот и все. Прощай...

Улица снова встретила Вадима дождем. Тот разошелся не на шутку, пролившись на притихший город тысячами похожих на слезы капель.
Дождь плакал, как будто тосковал по тем мечтам, которые уже никогда не сбудутся.
И тихонько смывал, как грязь с тротуаров, с души Вадима незримые следы прежней жизни, которая казалась ему наполненной светом и счастьем, но почему-то оставила в памяти горький вкус одиночества...