"Чу, идёт, пришла моя желанная!..."

Набрали силу вешние ветра. Несли они вдоль околицы запах печного дыма, вспаханного поля. Сосновый бор, подступавший к деревне, источал тонкий запах хвои и смолы.

По другую сторону деревеньки – молодой березняк. Сквозь него виднелось поле с ярко-зелёными озимыми всходами. Весенний ветер гнул тонкоствольные деревца книзу, шелестел первой, проклюнувшейся листвой.

Май гулял по просёлочной дороге, высушивал последние лужи, таял в небе лёгкими облаками.

Деревня гуляла Пасху…

Рябой петух и белые куры хозяйничали во дворе. Красный, налитый кровью, гребень и острые шпоры выдавали в нём настоящего вояку.

Выводок детей от трёх до пяти лет стайкой вспорхнул во двор.
Тут же скрипнула дубовая дверь бревенчатого дома:

- Христос Воскресе!

- Воистину Воскресе!

Яркая леденцовая россыпь покатилась в подставленные ладоши. Крашеные луковой шелухой яйца – только по одному на каждого.

Рябой петух зыркнул на ребят круглым глазом, развернул крыло…

- Цыц, окаянный! Хоть бы в праздник не смел…
Молодая, румяная тётка запустила в петуха ком влажной земли. Стайка детей от страха разлетелась в разные стороны.

Где-то рядом, над головой, пролетел толстый мохнатый шмель… В конце деревни затянули песню:

- Ой, полным-полна моя коробочка, есть и ситец, и парча…

Ребятня гурьбой двинулась в сторону песни и весёлых трелей гармошки.

- Айда через речку – так ближе, - сказал мальчик, что постарше.
На нём в честь праздника - новая рубаха и сапоги.

Чернявая девчушка востро взглянула на него карими глазищами:
- Митяй, страшно через речку! Она теперь шальная…

- Не бойся, Маняш, - и взял прохладную ладонь девочки в свою горячую руку.

Шаткий мосток над рекой ещё в прошлом году мужики собирались починить, да руки не дошли…

Небольшая речушка в этом году была полна воды. Стаявший снег напитал её через край. Вдоль пологого бережка калготились заросли вербы. Серые, мышиного цвета комочки, распустились и стали теперь похожи на жёлтых, оперившихся цыплят.

- А пчёлок-то сколько! – с придыханием сказала девчушка. – Это, видать, с пасеки деда Серафима!

- Нет, Маняша, это с нашей пасеки, - со знанием дела откликнулся Митяй.

- На них не написано… Почём знаешь? – спросила чернявая Маняша и дотронулась пальцем до пчелы.

Пчела сердито зажужжала, поднялась на крыло и улетела…

…«Пожалей, душа моя зазнобушка, молодецкого плеча!..» – нетрезво подпевали бабам деревенские мужики.

- Да ну их, - Митяй махнул рукой в сторону поющих. – Пущай гуляют…Айда на балку! Там горицветов полным-полно…

Держась за хлипкие перила, ребятня переправилась через речку.
Обогнули озимое поле, миновали березняк. Звуки песни стали еле слышны, а потом и вовсе стихли.

Кое-где, в глубоких оврагах, как леденец, блестел на солнце последний снег.
Становилось жарко…

Ладони от конфет стали липкими и влажными.

- У тебя сколько красненьких? – спросила Маняша.

-Пять, - Митяй показал ладонь.

- А у меня шесть! – и девочка торопливо сунула один леденец за румяную щёчку.

На круглом пригорке сели отдохнуть.

- Митяй, яичко хочу!

- Так ешь…

- А колоть как?

- Бей! – и Митяй подставил свой круглый упрямый лоб.

Дети аккуратно очистили яйца от скорлупы. Идти за горицветами совсем расхотелось.
Высоко в небе звенел жаворонок. От тёплой земли исходил пряный, неповторимый аромат: аромат травы, солнца, растаявшего снега, свежего ветра… Аромат жизни!

- Митяй, а ты Боженьку видел? – спросила другая, светловолосая девочка.

- А вот Он – глядите, - и мальчик, раскрыв ладонь, широко повёл ею вправо и влево…

Вдалеке виднелась жёлтая россыпь горицветов. Возле самого горизонта, окутанный синей дымкой, стоял Поповский лес. Туда ребятам ходить не разрешалось… А вдоль речки, словно крашеные скорлупки, краснели черепичные крыши деревни.

- Пить хочу…- затянула Маняша.

- Дома попьёшь, - строго сказал Митяй.

Чёрные брови девочки тут же нахмурились, нос покраснел…

- Ой, Маняш, кто это? Глянь-ка…

На красную кофту девочки, словно аэроплан, приземлился большой жук. Он переливался и блистал на солнце от изумрудного до фиолетового.

Жук деловито повёл длинными усами, словно спрашивал:
- Можжжно? Я посижжжу тут немножко? Я ужжжасно устал!..

А потом расправил крылья и улетел.

Дети устало поднялись и тронулись в обратный путь.

- Пииить, - канючила Маняша.

На краю небольшого овражка Митяй остановился. В руках его оказалась сухая, сучковатая палка. Опираясь на неё, мальчик осторожно спустился в овраг. Сняв верхний слой тающего снега, он набрал в ладонь кипельно-белую пригоршню, протянул Маняше:

-На! Губы только смочи…

- И мне! И мне! – наперебой, как галчата, закричали остальные дети…

Митяй вдруг размахнулся и бросил остатки снега детям в лицо. А потом, что есть мочи, побежал с пригорка в сторону деревни.

- Держи Митяя! Держи его! – хором закричали дети и бросились догонять…

«…Чу, идёт… пришла моя желанная! Раздаёт товар купец!» - ребятня подхватила песню, которую давно знала наизусть… И как же быстро бежалось с горки!

А деревня в это время гуляла Пасху…