Чем пахнет под хвостом у лисиц, кто такие «быдлы» и как не стать партнером лося?

Пожалуй, почти у каждого из нас за плечами едва ли не самое счастливое время в жизни – студенчество. Время, когда можно было преспокойно дрыхнуть на лекциях после бурной вечеринки или третьей рабочей смены, предварительно намалевав себе на закрытых веках очень даже открытые «глаза» с 3-сантиметровыми ресницами. Или с упоением читать на галерке какого-нибудь Диккенса или Гаррисона, в то время как твоя подружка, «идущая на красный диплом», добросовестно пишет под три копирки лекцию себе, тебе и еще двум лоботрясам с курса.

Время, когда можно было прийти на экзамен «с пузом» до подбородка и на халяву получить в зачетку «отлично» только потому, что «беременным нельзя волноваться». А на четвертом курсе уже можно было не зажевывать наскоро чем-нибудь прокуренный рот, потому что «недобакалавры» дымили на крыльце вуза плечом к плечу с «преподами» и даже нахально «стреляли» у тех сигаретку.

И, наконец, это было время, когда все еще впереди, но уже почему-то ни фига не страшно, а наоборот – спокойно и даже смешно. Отчасти потому, что преподаватели – вроде как тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Они могли ошибаться, шутить или на полном серьезе выдавать такие «перлы», что некоторые фразы на ура уходили в народ и оставались в нашей памяти на правах паролей, по которым можно было легко определить, на каком факультете учился тот или иной «молодой специалист».

…Хотя нет. Наверное, про «ни фига не страшно» – это я погорячилась. Были, конечно, и свои «гаргульи» – преподаватели из числа тех, к кому на зачет или экзамен заходили не иначе как держась за дверной косяк – по древнему студенческому обычаю, чтоб не «завалил». И лекции его посещали исправно, потому как раз в семестр этот фрукт мог преспокойно собрать все тетрадки курса, чтобы методично и показательно «проштамповать» своим автографом чуть не каждый листок каждой тетради – в назидание лентяям. По рассказам одной моей знакомой, их физик-математик для подобных целей даже самолично привинтил к подоконнику металлическую пластину, чтобы ловко наискось(!) прокалывать шилом(!) тетради студентов, сим оригинальным способом «помечая» тех, кто все-таки был у него на лекциях… И горе тем, кто не был: попробуй-ка подделать дырки от шила такого же диаметра и ровно под тем же углом, как их оставил данный оригинал!

Да что там тетради… Некоторым преподавателям удавалось оставить неизгладимые «дырки» в нашем неокрепшем сознании и без помощи шила. К примеру, был у нас на кафедре химии (уже страшно, да?) некий непризнанный страной и потомками гений. По понятным причинам фамилию не назову, да он у нас и тогда был, как Тот-Кого-Нельзя-Называть в поттериане.



Мужчина возраста Карлсона, кудрявый, огромный и невероятно мрачный. И при этом едкий, как «царская водка». Со студентами не церемонился в принципе, искренне полагая, что постичь необъятную мощь и пользу химической технологии способны лишь боги да он, чьи многочисленные талантливые монографии и почти защищенные докторские диссертации незаслуженно пылились под вытяжными шкафами 1945 года выпуска. Предмет свой уважал до цинизма и не представлял, как вообще можно жить, не зная принципов получения какого-нибудь 1,2-диметил-4-нитробензола в лабораторных условиях.

- Вот, - задумчиво приговаривал он себе под нос, - живете, как придурки. Не знаешь химии – смотри хоккей. Во! Там быдлы бегают куды попало, лупят клюшками друг дружку по головам – вот это жисть!

Но больше всего от него доставалось студенткам. Все они условно подразделялись у него на «девок белых», «девок серых» и «девок черных». А те, что подразделяться не хотели, вообще выбывали из его реальности без права на адвоката.

- От ты, девка серая, от то, иди сюды, поближе. Вот скажи мне, у тя муж есть? Нет? Я так и знал. Ты ж про конвекционные потоки при производстве аммиака так мне ничего прошлый раз и не ответила…

Или:

- Так, от то, девка черная, отвечай: зачем фенол голыми руками колупала? Это ж яд! От его помирают на раз. Чё, еще живая? Ну, поживи-поживи еще. Пригодишься – мужу носки стирать. Все одно – голова пустая…

Кое-кому «везло»:

- От девка белая, вумная больно, я б на такой женился. Отмоешь лабораторию – женюсь. На тряпку, ведро под вытяжкой.

Страшней химтехнолога для нас, тогдашних второкурсников конца девяностых была лишь некая Анна Петровна. Преподавала она (а может, и по сей день преподает – такие обычно бессмертны) ботанику. Специализировалась по низшим растениям, как то: водоросли, мхи, плауны, селагинеллы там всякие… Была абсолютно самодостаточна и потому безнадежно одинока. Да и какой мужик выдержит тетку, у которой дома даже в холодильнике водоросли размножаются? А у одиноких теток, сами знаете, характер портится.



- Где зачаток, я тебя спрашиваю?!!! Покажи, сволочь, откуда лист образуется!!! Бестолочь!!!– громогласные вопли Анны Петровны ежеутренне разносились по коридорам естественно-географического факультета, заставляя опоздавших студентов жалеть о том, что у них нет мантии-невидимки, как у Гарри Поттера. Ну, или хотя бы метлы, чтоб уже улететь отсюда куда подальше и не попадаться любительнице хвощей и плаунов на глаза до самого зачета.

Но в основном бояться нам было некого, а вот записывать «перлы» очень даже было за кем.

Взять хотя бы Ирину Витальевну Батлуцкую. Не женщина – богиня. Преподавала нам основы генетики и уже поэтому считалась сверхчеловеком. Генетики сегодня – наше все. Они знают много, умеют еще больше, вот только не всегда могут вовремя остановиться… И, даже методично расчленяя тонкой препаровальной иглой очередную муху-дрозофилу на слюнные железы и все остальное, Ирина Витальевна продолжала оставаться для нас кладезем житейской мудрости:

- Вы девочки, будьте, как яйцеклетка. Сперматозоиды – маленькие, никчемные и их всегда много. А вы – большая, важная и одна! Запускайте их по одному и - только самых перспективных…

Несказанно радовал студенческие уши и один из зоологов. Он был чрезвычайно стар, строг, но иногда пребывал в благодушном настроении и мог «сморозить» что-нибудь ценное:

- К вопросу о мускусных железах. У меня много друзей-охотников. И вот, они рассказывали мне, будто бы в мороз у лисиц под хвостом пахнет фиалками. Не знаю, любезные государи мои, не знаю. Сколько я ни нюхал – не пахнет-с…

Но, пожалуй, вне конкуренции у нашего потока все-таки был и останется Василий Васильевич Червонный – тоже зоолог, большой знаток всех рогатых и копытных и весьма добродушный преподаватель. Его «конек» – кабаны, косули, лоси и иже с ними. Благодаря Василь-Василичу мы знаем о лосях если не все, то очень много. Так, однажды, рассказывая нам о сезонных повадках млекопитающих, в частности, о брачном поведении лосей, наш герой увлекся и перешел на личный опыт:

- И вот лоси увидели друг друга, встали на дыбы и пошли «на таран», лоб, значит, в лоб! А я, знаете ли, сижу в кустах как раз между ними – наблюдаю. И, когда все началось, я затаился как мышь, опасаясь, как бы один из лосей не принял меня за партнера…

Наверное, данный «перл» безнаказанно проскочил бы мимо наших ушей, если бы с галерки не раздался чей-то пораженный до глубины души возглас:

- Да, быть брачным партнером лося – это вам не цацки-пецки! Я бы тоже испугался…

Громовой хохот был вместо аплодисментов. Вась-Вась невероятно смутился, густо покраснел, как девица на выданье и, откашлявшись, поправился:

- Прошу прощения, я хотел сказать – за соперника…

Очередной взрыв хохота, – и хорошее настроение курсу было обеспечено на весь день.



Конечно, вспоминать можно до бесконечности: в кладовых памяти каждого из нас наверняка «завалялась» пара-тройка нетленных высказываний наших наставников. И эти памятные моменты навсегда останутся с нами, как и то, что непосредственно с ними связано.

По большому счету человек – это лишь то, что о нем будут помнить другие. А уж веселое или грустное, доброе или злое – не столь важно. Главное, чтобы полезное.

Да, если честно, в жизни мне так и не пригодилась формула треклятого 1,2-диметил-4-нитробензола, но уж в фенол голыми руками я точно никогда не полезу…