«Глазнюк» с Большой Буквы

Приходит бабушка в поликлинику и спрашивает у доктора, который идет ей навстречу:
- А хде у вас тута, милок, ГЛАЗНЮК сидит?
- Не глазнюк, бабушка, а окулист. На втором этаже.
- А хде у вас тута принимает УШНЮК?
- Не ушнюк, бабушка, а лор-врач.
- Милой, а што ш ты меня все время учишь? Ты сам-то хто будешь?
- Не знаю, бабушка, кто я по-вашему, а по-нашему я гинеколог.
(бородатый анекдот)

Обожаю интересных людей. Неординарных, колоритных, запоминающихся. Про таких говорят: «с него картины писать», а за спиной нередко крутят пальцем у виска, потому что тайно завидуют. Тому, что единожды повстречав такое ЧЕЛОВЕЧИЩЕ, его фиг забудешь и еще правнукам о нем расскажешь, а их, серых и обычных, в базарный день на пятачок – пучок…

Один такой экземпляр мне знаком еще с детства. Это наш местный офтальмолог. А по-народному – «глазнюк». Назовем его Иван Иванычем – ну, чтоб не подумал чего, коли прочтет. Колоритная, я вам доложу, личность. Внешне – помесь медведя-шатуна с актером Дмитрием Певцовым – постаревшим и раздобревшим, насколько вообще это можно себе вообразить. Ручищи волосатые, уши вразлет, на макушке ворох бешеных кудряшек – валькирия в штанах и медицинском халате! Громогласный, шумный и внезапный, как план «Барбаросса»: молчит, сопит, а потом каааак чё-нить ляпнет…



И неуловимый, как четверо киношных «мстителей» вместе взятые. А потому что он один на две районные поликлиники и городской военкомат. Только сунешься записываться к нему на прием, а его уже нет – призывников по оптикам распихивает или вообще в отпуск слинял.

А еще он – как Большая Черная Дыра: к нему если кто в кабинет попадет, так пиши – пропало. Уж больно любит Иван Иваныч «за жисть» перетереть. Бывает, минут по сорок дожидаешься, пока от него какой-нибудь дедулька с катарактой выползет на свет божий…



Но в этот раз нам с сыном повезло. Коридор вокруг логова «глазнюка» был пуст, а сам Иван Иваныч - на месте. И очень, ОЧЕНЬ соскучился по людям.
А тут – мы.

У нас проблемка была небольшая – у Вадюхи на глазу наметился ячмень. Можно было, конечно, и по-народному вылечить. То есть – плюнуть в глаз, как мне кое-кто «умный» присоветовал. Но я поостереглась разводить самодеятельность. Тем паче Вадюха мой – еще тот фрукт, может и в обратную «полечить» – скоро два года парню, плеваться уже умеет…

…Вот открылась заветная дверь, мы гуськом просочились в кабинет и застыли, как монумент «Мать и дитя» в ожидании, когда нам «дадут посадку». В противоположном от двери углу затаилась маленькая медсестра, прикрылась бумажками и дышать боится. Видать, пока народу не было, «глазнюк» на ней свое красноречие отрабатывал.

А тут, как я уже заметила – мы пришли. Ура. «Глазнюк» оживился, встрепенулся и с доброй улыбкой кровожадного питона потянулся к Вадюхе:

- Ну, здорово, мужик! А мать зачем притащил? На шо она нам? Только мешаться будет…

Вадька, первый раз в жизни увидевший столь же колоссальное по размерам создание, как и его родной папа, офонарел от восторга. А я невольно хмыкнула, наслаждаясь всей этой мизансценой: знала же, к кому иду и чего от него можно ожидать. Да всего, чего угодно!



«Глазнюк» почтил меня легким поворотом головы:

- А ты чё ржешь? Щас такие дети пошли… Знаешь, чего мне вчера внук сказал? Ты, говорит, деда, п**дишь много! Не, ну ты скажи, где он, мля, таких слов нахватался, а?!

Молчу, потупилась, про себя усмехаюсь, шевелиться не решаюсь. Мало ли что. А пока Вадька пребывал в восторженном оцепенении, Иван Иваныч ловко вывернул ему веко, осмотрел и отпустил – так быстро, что Вадим и пискнуть не успел. Я на миг представила, что было бы, решись я проделать с ним подобное в домашних условиях и мысленно упала в обморок. Да уж, что ни говори, а «глазнюк» наш свое дело знает.

Пока Иван Иваныч монотонно перечислял куда, что и сколько раз мне Вадьке закапать и намазать, малолетний пациент освоился и попер прямиком к компьютерному системному блоку в соседнем столе. У него, как всегда, были свои «планы на вечер».

Я, одним глазом контролируя Вадькины движения, вторым вежливо подмигивала Иван Иванычу. А тот заливался соловьем:

- Ну чё, очкастая, сгубила сыну генофонд? У нас тут недавно на медицинской конференции один умный хрен на вопрос «Как избавить мир от близорукости?» ответил четко и прямо: запретить таким вот рожать. Поняла?

Но меня на понт не возьмешь, я же знаю, что он – дядька добрейшей души. Бодро рапортую, возвращая этого философа в тему:

- Ага. А что, только левомицетин, да? А тетрациклин там или гидрокортизон не надо?

- Итить твою налево, руки бы поотбивал! Все поняла?

- Есть, товарищ генерал! – улыбаюсь, шутливо беря «под козырек». И тут же получаю в ответ «гранату»:

- У нас в России, мамочка, к пустой башке руку не прикладывают. Примета плохая. Иди.

Вадим к тому времени успешно выдвинул из системного блока дисковод и уже примерялся, какую бы кнопочку нажать – ту, что большая и круглая, или ту, что плоская и длинная…
Иван Иваныч, не поворачивая головы, ворчливо добавил:

- И бармалея своего забирай поскорее, пока он мне тут полкабинета не разнес. Чао-какао. В четверг придете.



…По дороге домой мы оба молчали. Не знаю, о чем молчал Вадим – может, прикидывал, как половчей укантрапупить компьютер «глазнюка» в следующий четверг? А я шла и думала, что когда чудак Иван Иваныч, наконец, уйдет на пенсию, в поликлинике действительно станет пусто…