Наши рассылки



Люди обсуждают:




Сейчас на сайте:

natocnkakom

Зарегистрированных: 1
Невидимых: 1
Гостей: 46


Тест

Тест Мечтательница или реалистка?
Мечтательница или реалистка?
пройти тест


Популярные тэги:



Наши рассылки:

Женские секреты: знаешь - поделись на myJulia.ru (ежедневная)

Удивительный мир Женщин на myJulia.ru (еженедельная)



Подписаться письмом





Браслет скифской царевны

Браслет скифской царевны рассказ публикуется в Интернете впервые


Старый год умирает. Он отцвел, отыграл, спел свою песню… и теперь ему остается только уйти. О нем почти не вспоминают. Все предвкушают наступление Нового года, готовят праздничную встречу, полную нарядных елок, искрящегося снега, огней, шампанского, музыки, веселья, надежд и счастливых пожеланий.

Но старый год еще не сказал последнего слова. Он приберегает его до самого конца… до «мига вечности», когда куранты пробьют полночь, и старое умрет, а новое родится. Прежде, чем это произойдет… они сольются в любовном экстазе, жизнь и смерть, – и неизвестно, кто выйдет победителем. В полночь так легко все перепутать.



Странные мысли одолевали Олега Бердянина, бывшего завзятого искателя кладов, а ныне обыкновенного продавца в магазине бытовой техники. Предпраздничная суета, блеск елочных украшений, бегающие огни на улицах возбуждали его напряженные нервы, вызывали головную боль.
Сеть магазинов принадлежала его отцу, состоятельному бизнесмену Трофиму Бердянину.
– Иди администратором для начала, – уговаривал Олега отец. – Потом директором тебя поставлю. Возьмешься за ум, наконец.
Тот отнекивался, как мог:
– Работу нужно узнавать изнутри, с самых низов. Начинать с продавца.
– Ты же торговый институт закончил, – недоумевал Трофим Иванович. – Зачем тебе продавцом быть?
Олег заупрямился, и родитель уступил. Не стоит давить на парня, он не окреп еще, – только пару месяцев, как таблетки глотать перестал. Однако не бывает худа без добра! Если бы не несчастный случай в Крыму, так бы и продолжал сын бродяжничать, с рюкзаком на спине по степям топать да по горам лазать. Ради дурацких поисков каких-то сокровищ, Олег на третьем курсе чуть не бросил учебу. Родители не позволили: настояли, чтобы перевелся на заочное, получил диплом.

Как только сходил снег, их единственное чадо с группой таких же одержимых кладоискателей отправлялось в многодневный поход по разным «историческим» местам. То остатки городского вала где-то на Смоленщине откапывать, то подмосковные пещеры исследовать, то старый скит в лесу по бревнышку разбирать. А вдруг, отшельники с собой старинную утварь прихватили, да где-нибудь спрятали?



В комнате будущего наследника бердяевского капитала, – не баснословного, но вполне солидного, – навалом лежали потрепанные карты, ветхие от времени книги и всякая всячина, которую домработница периодически порывалась отнести на мусорку: бронзовые ручки, наконечники стрел, глиняные черепки, ржавые железки, стекляшки, темные куски дерева и даже камни, якобы, из подземных гробниц.

– Это болезнь, – твердила мать, роняя слезы. – Перерастет, одумается. Поймет, что у нас денег и так достаточно. Я виновата! Возила его к деду в Керчь, тот и отравил ребенка своими байками. Боспорское царство, Пантикапей… Херсонес… скифские могильники… античные храмы. Мальчик с детства заразился дедовой страстью к древностям.
– Разве дело в деньгах? – возмущался Олег. – Ничего вы не понимаете! Это же… вещи, к которым прикасались люди, жившие тысячи лет назад! Они дышат тайной!
– Какая там тайна? Ну, жили… воевали, торговали, молились… и умирали. Всё то же, что и сейчас. Ты уже вышел из юного возраста, сынок. Пора настоящим делом заниматься.
Но «заниматься делом» Олег не спешил. Ездил на Керченский полуостров, жил в доме покойного деда, познакомился с местными «черными археологами», которые за определенную плату водили его по заветным местам, делились информацией. Пока не попал в больницу с черепно-мозговой травмой. Хорошо, что жив остался.



Отправились вдвоем с товарищем на холм, где раньше велась добыча камня, разбили неподалеку палатку… и ходили вокруг да около, ища лаз, который вел бы внутрь холма. Не обнаружив такового, принялись копать. Было это в начале лета, зарядили дожди, но молодые люди, увлеченные поисками, продолжали рыть… пока намокшая толща земли вперемежку с камнями не обрушилась на них. Товарищ отделался легким испугом, синяками и ссадинами. Придя в себя, он выбрался из-под завала весь в грязи, в крови, и с трудом вытащил Олега. Тому повезло меньше. Большой камень угодил ему в голову, и он пролежал без сознания несколько часов в палатке, пока товарищ привел людей из близлежащего селения.
– Ну, где твой покойничек? – лениво осведомились подвыпившие мужики.
– Может, он жив еще! – уговаривал их перепуганный парень. – Кладите на брезент, несите! Осторожно надо!
– Какой жив? Синий уже… и пульса нет, – заявил один из «спасателей», опустившись на корточки и щупая грязное запястье Олега. – Не дышит.
– Как не дышит? Дышал вроде… Или не дышал? Я не проверил… сразу за помощью побежал. Торопился очень! – Товарищ сел прямо на мокрую землю, обхватил голову руками и застонал. – Что же теперь будет?
– Дышит, кажись… – пробормотал мужик, который сидел на корточках. – Давай брезент!

Всю дорогу до сельского медпункта лил дождь. Мужики вымокли до нитки и устали ругаться. Ноги разъезжались в жидкой грязи, скользили. Тело Олега казалось неимоверно тяжелым, безжизненным.
В медпункте фельдшер оказал пострадавшему первую помощь и отправил по раскисшей дороге в больницу. Только там товарищ Олега вспомнил про мобильный телефон. Можно же было позвонить! Но трубка оказалась разбитой.
Через неделю Олега увезли в Москву, сделали томографию. К счастью, обошлось без хирургического вмешательства. Его мать от переживаний слегла. Его девушка Инна ухаживала за ним вместо сиделки. В августе Олега перевели в отделение реабилитации, а осенью выписали. Голова болела страшно, но лечащий врач успокоил: «Остаточное явление. Постепенно это пройдет. Я назначу таблетки».



Олег медленно возвращался к нормальной жизни. Чего нельзя было сказать о его памяти. Он не помнил, как они искали лаз, не помнил, как произошел обвал… в его сознании всплывали смутные отрывочные эпизоды. Холм… палатка… котелок на костре… дождь… грязь… камни… мокрая земля… темнота…
После работы отец присылал за ним машину с водителем, – Олег попробовал было сам сесть за руль, но почувствовал себя плохо и не рискнул ехать по запруженным транспортом городским улицам. По дороге они забирали Инну из университета. Молодые люди прогуливались пешком по парку или ужинали в кафе, а водитель терпеливо ждал, чтобы развести их по домам. Вечером на Олега страшно было смотреть, – под глазами синяки, бледный, в испарине от подступающего приступа головной боли. Мать сразу укладывала его в постель, несла лекарство. Врач не обманул, – день ото дня Олегу легчало, он мог реже принимать таблетки и вскоре совсем от них отказался.
– Жениться тебе пора, – советовал отец. – Вон хоть на Инне. Пригожая, воспитанная, ласковая… любит тебя без памяти!
– То-то и оно, что без памяти…
– Девочка из хорошей семьи. Учится в медицинском, свой доктор будет.
– Без памяти – не хочу…
Отец сделал вид, что ответ Олега ничуть его не удивляет. После больницы мальчик сам не свой, говорит невпопад… думает о чем-то. Да и как не думать?

С памятью у него действительно не все ладно. Трофим Иванович поговорил с врачом тет-а-тет, попросил быть предельно откровенным. Доктор уверял, что оснований для беспокойства нет.
– Такое бывает. Потеря памяти у вашего сына касается небольшого промежутка времени, непосредственно связанного с травмой. Это защитная реакция на страх и боль, – сознание как бы изолирует тяжелый инцидент, чтобы к нему не было доступа. Потом память может восстановиться.
– А если прибегнуть к помощи гипноза?
– Зачем? Я против гипнотического воздействия, – решительно заявил врач. – Это подавляет волю пациента. Воспоминания должны вернуться естественным путем. Какая-нибудь похожая деталь… или похожие обстоятельства могут этому поспособствовать.
– Нет уж! Не дай бог…
Олег выздоравливал. Повеселел, поправился, перестал подолгу лежать на диване, уставившись в потолок. Голова побаливала, но не так сильно. Он уже сидел за компьютером, начал переписываться с кладоискателями, интересоваться находками других.



– Опять за свое взялся, – шептала Трофиму Ивановичу жена. – Боюсь я за него!
– Женить надо сына. Тогда дурь быстро из мозгов выветрится. Молодая баба в постели куда приятнее, чем рюкзак на плечах.
– Я бы с удовольствием! Чем Инна не невеста? Покладистая, неизбалованная. Только Олежек о свадьбе не заикается. И вообще… у них отношения какие-то дружеские. Без страсти, без трепета любовного.
– А мы с тобой как женились? Про любовь-то нас никто не спрашивал. Познакомили, сосватали. Ты мне приглянулась. Скромная, молчаливая… и грудь у тебя была, – глаз не отведешь.
– Тише ты! – смущалась жена. – А грудь у меня и сейчас ничего…
Трофим Иванович обнял ее, поцеловал в вырез кружевной сорочки.
– Мне кажется, я тебя в первую брачную ночь полюбил, – раз и навсегда. Я ведь не изменял тебе… даже в молодости.
– Ладно, не ври!

Бердянины засыпали, счастливые, как бывают счастливы люди, довольные собой и жизнью. Если Трофим Иванович и лукавил насчет нерушимой верности законной супруге, то самую малость. Были грешки… но такие мимолетные и незначительные, что о них и вспоминать не стоило. Жена ни разу не пожалела, что сделала когда-то свой выбор в пользу молодого и робкого служащего сбербанка. Робость его касалась только женщин и ни в коей мере, – работы. Она жила с Бердяниным, как за каменной стеной, ни о чем не тужила. Грехи же Господь велел прощать… для облегчения души.
Когда отец вновь заговорил с Олегом о женитьбе, то получил резкий отказ.
– Оставь, папа! Мне бы с собой разобраться! С головой у меня что-то творится… хочу вспомнить, и не могу. Знаешь, какие у меня мысли?
– Тебе не нравится Инна? – пожал плечами Трофим Иванович. – Найдем другую.
– При чем тут Инна?
Олег хотел кое-что добавить, но замолчал, вздохнул и махнул рукой. Отцу лучше не знать.
– После Нового года поговорим, – строго произнес Бердянин-старший. – Ты где праздновать собираешься? С нами или с молодежью в ночном клубе?
– Я, наверное, в Керчь поеду…

* * *

– Не пущу! – встала на дыбы мать. – Что там делать зимой в дедовой мазанке? Не хватало только воспаление легких подхватить! Там же никаких удобств… печку топить надо, мыться в тазике.
Насчет «мазанки» она, конечно, сгущала краски. В прошлом году Трофим Иванович выделил деньги на ремонт старого дома, – под руководством Олега строительная бригада поменяла крышу, окна и двери, перестелила полы, привела в порядок дымоход и провела воду. Так что условия проживания стали вполне приличными. Красная черепица, белые стены, увитые виноградом, высокий белый забор, закрытый со всех сторон уютный дворик делали дом типично южным, крымским… располагающим к лени и отдыху. До моря было далеко, но ветер с залива приносил его запах, – солоноватый, с привкусом йода.
Олег нашел спасительный аргумент.
– Я возьму с собой Инну, – заявил он. – Мы проводим старый год вместе. И встретим новый. Я хочу, чтобы моя болезнь осталась в прошлом, ушла с последними мгновениями перед полуночью… туда же, откуда пришла.



Трофим Иванович вспомнил слова врача и неожиданно встал на сторону сына. Вдруг, похожие обстоятельства пробудят уснувшую часть его памяти, вернут ясность и покой его душе? Сам керченский воздух, корявый орех у забора, посаженный руками деда, зимняя степь, камни, развалины античного Пантикапея… все это может оказаться тем ключиком, который откроет «черный ящик» в сознании Олега. Очень кстати, что девушка будет находиться рядом, – накрывать праздничный стол, смеяться, смотреть в глаза… манить своей красотой и молодостью. Ночи, проведенные в старом доме под свист норд-веста и треск дров в печи, сблизят их… подтолкнут к тому, чем из века в век занимаются мужчина и женщина, оставаясь наедине. Природа возьмет свое, как ни крути…
– Пусть едут, – положил конец причитаниям жены господин Бердянин. – Морской воздух Олежке на пользу. Может, с Инночкой у них сладится, слюбится. Дело молодое! Поженим их, и вздохнем с облегчением.
Вечером, лежа на широкой кровати с изголовьем, инкрустированным розовым деревом, госпожа Бердянина, – дочь керченского учителя истории, приехавшая когда-то в столицу поступать в педагогический институт, – вспоминала свое детство. Ей ведь тоже отец рассказывал на ночь необыкновенные сказки: про царя Митридата, про золотую маску, найденную в некрополе Пантикапея, про курганы, полные сокровищ, и скифскую царевну Томирис.

…Была она тонка, изящна и прелестна, как дикий степной цветок… с маленькими алыми губами, нежной кожей и шелковистыми волосами, черными, как вороново крыло. Ее родила царю скифов роскошная и своенравная гречанка, которую он силой взял в жены. Томирис стала его любимицей. Девушку холили и лелеяли, наряжали в драгоценные ткани и украшения, привезенные из заморских городов. Когда она шла, ее сопровождал мелодичный звон бесчисленных золотых бляшек, нашитых на одежду и вплетенных в прическу. На голове царевна носила остроконечную шапочку, на шее – блестящие ожерелья, на руках – браслеты, на ногах – мягкие сапожки из искусно выделанной кожи. Но все это затмевала ее дивная, пленительная красота.



Царь подыскивал дочери достойного жениха. Одного за другим отвергал он претендентов на руку и сердце Томирис. Девушка удалась внешностью и характером в мать, а властной надменностью – в отца. Ее белое, как луна, личико кривилось в презрительной гримасе при виде мужчин, которых прочили ей в мужья. Она понимала, что рано или поздно ей придется сделать выбор… и оттягивала этот момент всеми возможными способами.
Мать-гречанка внушила ей мысль, что быть женой грубого и невежественного скифа, варвара, – незавидная доля.
– А если его убьют в бою… или он умрет от тяжелой болезни, тебя задушат и положат в его могилу. Ни молодость, ни красота, ни принадлежность к знатному роду не спасут тебя от неминуемой смерти, – нашептывала мать.
И Томирис содрогалась от ужаса, представляя, какая участь ее ждет. По ее щекам катились прозрачные слезинки, когда она смотрелась в бронзовое зеркало с ручкой, покрытой золотой фольгой. Ее томили неясные предчувствия, сердце замирало от предвкушения любви, которой она еще не познала. Неужели, ей суждено умереть молодой? Скифы – воинственны и заносчивы, они проводят жизнь в седле, с луком за спиной и акинаком на поясе. Погибнуть в бою – честь для воина. А что будет с его женой, никого не волнует…

С тоской следила царевна за полетом птиц в необъятном синем небе, завидовала ветру, свободно веющему над выжженной солнцем степью. Ах, как бы ей хотелось стать этим ветром, – вольным и быстрым, непокорным, – который несется, куда ему вздумается!
– Что мне делать? – спрашивала она у матери. – Как быть?
Однажды в тихую летнюю ночь печальная гречанка вывела дочь из шатра и показала ей извилистую туманность Млечного Пути.
– Только это дорога уведет тебя отсюда. Как и когда – не знаю. Скоро…
– Откуда тебе это известно? – удивилась Томирис.
– Я умею гадать по звездам. Давным-давно… в юности я готовилась стать жрицей в храме Гекаты . Но богиня отвернулась от меня…
Она сняла с руки браслет, с которым никогда не расставалась, и протянула его царевне.
– Возьми его, надень на левое запястье и никогда не снимай.
Над степью стояла неподвижная прохлада. Пахло дикими травами. Стрекотали цикады. Красная луна томно взирала на свои владения. В ее свете камни браслета таинственно мерцали, словно тусклые звезды.

Томирис вернулась в шатер, зажгла масляный светильник и принялась рассматривать подарок. Сколько она себя помнила, этот браслет был на руке матери… он казался обычным, разве что более тонкой работы, чем другие украшения из золота. К поверхности припаяны бесчисленные проволочки, сплошь унизанные жемчужинами, ониксовыми и сердоликовыми бусинами, а по краям – красивые фигурки мужчины и женщины, сплетенные в объятиях…

Госпожа Бердянина уснула, и окончание истории перешло в ее сновидение, наполнив его топотом скифских коней, вереницей кибиток и степной пылью…
– Ты стонала во сне, – сообщил ей наутро господин Бердянин. – Что-то болело?
– Сердце…
За завтраком она все еще вспоминала свой сон. Царевна Томирис на погребальном ложе… в багровом свете факелов, – поворачивает лицо и обращает на нее взгляд, тянет к ней руки. Вместо глаз у нее – зияющие в черепе провалы, а вместо рук – кости скелета. Браслет слетает с костей запястья и катится по полу прямо к ногам Бердяниной…



– Что с тобой?
Жена вздрогнула и схватилась за сердце. Трофим Иванович кинулся за лекарством.
– Скорую вызвать?
– Не надо… сейчас пройдет…
Она положила таблетку под язык, и, прерывисто дыша, откинула голову на высокую спинку стула.
– Это я виновата! – простонала она. – Зачем мы отправляли Олежека к папе в Керчь? Там он попал в плохую компанию, связался с этим хулиганом Жекой!
– Во-первых, твой отец во внуке души не чаял… а во-вторых, там море, целебный воздух, фрукты. Кто ж знал, что все так обернется? Кстати, Жека – вовсе не хулиган, как ты выражаешься, а обыкновенный парнишка из рыбацкой семьи. Работяга. Культуры ему может, и не хватает, но в остальном – нормальный мужик. Не забывай, что этот Жека спас нашего сына!
– Да… ты прав…
Тиски в груди госпожи Бердяниной разжались, и она перевела дух, порозовела…

* * *

За неделю до отъезда Олегу позвонил из Керчи тот самый Женя Крамаренко, с которым они попали под обвал.
– Ты как, старик? Поправился?
– Почти. Если бы не ты… В общем, я твой должник.
– Брось! Какие счеты между друзьями? – смутился Жека.
– Ладно, разберемся. С наступающим тебя! Есть шанс встретиться.
– Слу-у-ушай, было бы здорово! – обрадовался приятель. – Приглашаешь к себе в Москву?
– Наоборот, хочу в Керчь смотаться на праздники. Люблю зимнее море. Вместе Новый год отметим. С меня угощение, выпивка, – попируем! С девушкой тебя познакомлю. Тебе столичные девушки нравятся?
Крамаренко промолчал.
– Что затих? Другие планы? Жаль…
– Да нет… – спохватился Жека. – Я с удовольствием. Тут такое дело… У тебя все в порядке?
– В каком смысле?
– Ты с нашими переписываешься? По электронной почте? Ну… кто куда ездил, что копали… какие у кого новости?
Олег оглянулся, нет ли поблизости матери, прикрыл трубку рукой и понизил голос.
– Переписываюсь. Только… мне странные сообщения приходили… уже три раза. Не пойму, что за фигня?

Крамаренко сглотнул, – громко, судорожно.
– Тебе… тоже?
– Что значит, «тоже»?
– Это случится в новогоднюю ночь. Готовься…
У Олега заныло в висках, закружилась голова. Он глубоко вдохнул и опустился на стул. Сидя разговаривать удобнее.
– Блин, Жека… это твоя работа? Признайся. Ты меня разводишь!
– Да ты что? Зачем м-мне! – волнуясь, приятель начинал заикаться. – Я сам с-сначала принял за разводняк, а потом… д-достали меня эти угрозы. Решил тебе п-позвонить, узнать…
– Почему именно мне?
Крамаренко на мгновение запнулся. Действительно, почему первым ему пришел в голову Олег Бердянин?
– П-понятия не имею. Чуйка!
– Больше такие сообщения никто не получал?
– Я ни от кого н-ничего не слышал. Правда, и сам рот держу на замке. Тебе вот только п-признался. Неохота паникером выглядеть. В-вроде бы бояться нечего, а… мороз по коже идет. Как увижу эти с-строчки… аж скулы сводит. Даже не страх, – жуть накатывает. Почту п-проверяю, и пальцы дрожат. Никогда такого не было.
– Мне ужасно не по себе, Жека, – выдохнул Олег. – Поэтому и еду в Керчь… подышать морем, развеяться. С тобой повидаться. Может, в последний раз…
– Иди ты! Ч-чего мелешь, старик? Ну, прикалывается кто-то… м-мало ли психов на свете? Не о смерти же речь идет?..
– А о чем? Что должно случиться в новогоднюю ночь?

Жека прочистил горло, – чувствовалось, как он старается взять себя в руки.
– Не убить же нас с-собираются? Кому мы дорогу перешли, по-твоему?
– Мертвым…
– М-мертвым? – Крамаренко охрип. – Ты гонишь…
Но повисшее в трубке молчание говорило о том, что подобные мысли у него уже возникали.
– Я пробовал узнать, откуда приходят сообщения… никаких концов не нашел, – перешел на шепот Олег. – Если нас берут на пушку, то очень профессионально.
– Да к-кому мы нужны? Ты меня ошарашил, старик… Что за хрень? Не м-может такого быть…



Потоком слов Крамаренко пытался заглушить нарастающий ужас. Кладоискатели – люди суеверные, и байки про «месть мертвецов» для них весьма актуальны. В их среде бытует множество поверий о проклятии, которое хозяева клада или устроители могильника насылают на грабителей. В древности рядом с сокровищами нередко оставляли бесплотного стража с тем, чтобы тот охранял ценности от чужих посягательств. Известны случаи, когда у «счастливого» обладателя найденного золота, драгоценностей или раритетной вещи начиналась черная полоса. На него вдруг обрушивались неудачи, болезни и даже смерть.
– Нам лучше д-держаться вместе! – истощив запас ругательств, выпалил Жека. – Ты правильно решил, старик! Приезжай. Мы им п-покажем! Мертвецы… Как бы не так! За лохов нас п-принимают, это ясно. Но мы не поддадимся. М-мертвые электронной почтой не пользуются… в их времена о таком с-слыхом не слыхивали!

Эта наигранная бравада не могла обмануть Олега. Он знал Жеку с детства, как облупленного. У приятеля стучали зубы, а сердце ушло в пятки.
Олег поплотнее закрыл дверь в гостиную, где мать составляла список продуктов, которые следовало закупить на праздники. И спросил:
– Жека… с тобой ничего подозрительного не происходило в последние месяцы?
– П-подозрительного?
Вопрос поверг приятеля в шок. До сих пор он не связывал одно с другим. Но теперь…
– О, блин… Как ты д-догадался, старик? – занервничал Крамаренко. – Было происшествие! Сразу п-после того, как тебя в Москву увезли. Я искупаться решил… вечерком, после работы. Отплыл от берега подальше, и вдруг все тело мое б-будто сковало… ни рукой, ни ногой не двинуть. Я, конечно, накануне п-принял на грудь, но не больше обычного. Ты понимаешь? К-короче, чуть не утонул. Чудом выплыл! Лежал на спине, старался страх унять… потом мало-помалу отпустило. Ох, и с-струхнул я, старик! Тебе не п-передать.
Случаи посыпались, как из рога изобилия. То Жеку едва током не стукнуло, то он по рельсам шел и поезда не слышал. Хорошо, не один был. Добрые люди крикнули: «Берегись, парень!» – успел в сторону отскочить. То в порту груз оборвался, а Жека внизу стоял. Словом, что ни день, – новая беда.
– Ты думаешь, это… – он задохнулся от ужаса.
– И завалило нас неспроста, – поддал жару Олег. – Я когда очухался от своей болезни, за руль сесть попробовал. Сразу чуть в аварию не попал: еле от грузовика увернулся, а буквально через десять минут мотоциклист какой-то меня подрезал… Теперь только с водителем езжу. А недавно вышел на балкон с девушкой, голова закружилась… я на перила облокотился и чувствую… толчок в спину, будто кто-то сбросить меня хочет… вниз! С шестого этажа! Как удержался, не помню. Девочка перепугалась, подумала, что я решил покончить с собой. Еле упросил ее ничего не матери не говорить.
– Слушай, старик… д-давай, приезжай. Надо как-то защищаться. Меры п-принимать!
– Какие меры?
– Ну… в церковь сходим, п-покаемся… в этих, в грехах. С-свечки поставим. Авось, отстанут от нас. Чтобы еще до Нового года успеть! Сечешь?
– Я тут к ясновидящему знаменитому ходил, – признался Бердянин. – Тайком от родителей. Денег ему дал, попросил в будущее заглянуть. Он шар хрустальный вертел, вертел… «Ничего не вижу! – твердит. – До тридцать первого декабря вижу, а дальше, – темнота одна».

Жека закашлялся.
– З-заливает твой колдун, – неуверенно пробормотал он. – Я ему не верю. Но меры принять надо! Осторожность не п-помешает.
– А еще знаешь, что мне колдун сказал? «У тебя в памяти – черное пятно. От него все твои беды. Это «черная дыра», как в космосе. Если тебя туда затянет, – пропадешь!» Жека! Расскажи, что с нами случилось под завалом?
На том конце воцарилась тишина.
– Алло! Жека! Ты меня слышишь?
– Я все рассказал, с-старик… – выдавил Крамаренко. – Может, я тоже чего-то не п-помню?..

* * *

Вместо елки в дедушкином доме решили поставить крымскую сосну. Инна и Олег купили ее на вокзале, у красной от холода тетки в куртке с капюшоном поверх платка. Керчь встретила их северным ветром, снегом. С набережной море казалось свинцовым, на горизонте оно сливалось с таким же свинцовым небом. Волны с грохотом ударялись о берег, обдавая редких прохожих солеными брызгами.


Олег стоял спиной к морю, вглядываясь в молочную мглу, которая поглотила город. Древняя земля киммерийцев, тавров, греков, скифов и сарматов простиралась перед ним. Приезжая сюда, он чувствовал себя одним из них…
– Здесь каждый камень хранит следы исчезнувшей жизни, – сказал он.
– Идем! – взмолилась Инна. – Я замерзла!
Они добрались до домика белые, как два снеговика. Олег открывал дверь, Инна отряхивалась.
– Надо принести дров, печку растопить, – хихикала она. – Ты умеешь?
– Конечно.
Он щелкнул выключателем. Света не было.
Ветер порвал провода, и новогоднюю ночь предстояло провести при свечах и керосиновой лампе.
Инна, поеживаясь, прошлась по дому. Столовая, две спаленки, кухня и веранда, простая мебель, простые шторы на окнах. После ремонта убрали кое-как, на скорую руку. Везде пыль, холод. «Зато Олег рядом, – подумала она. – Никто мне не нужен, кроме него!»
Когда печка разгорелась, в маленьких комнатках стало тепло. Запахло дровами.
Инна готовила праздничное угощение. На печи! Уже приключение. Она уговорила Олега взять с собой кое-какие продукты, остальное купили в местном супермаркете.
– Где твой друг? – время от времени спрашивала она.
– Скоро придет. Он нас вчера ждал…
– Ты ему звонил?
– Не волнуйся, он знает, что мы уже здесь.

Накануне их отъезда из Москвы у госпожи Бердяниной случился сердечный приступ. Это была ее отчаянная попытка удержать сына возле себя. Но на следующий день, когда матери полегчало, он все-таки уехал. Ни ее слезы, ни укоризненные вздохи отца не смогли остановить его.
Инна отправилась с ним. Ей очень нравился Олег, – рослый, красивый парень, не пустозвон, как другие. Работает продавцом в магазине, хотя у его родителей денег куры не клюют. Не распускает руки, не говорит пошлостей и в любви признаваться не спешит. Сразу видно, – серьезный человек. А то, что увлекается раскопками и кладами, – даже романтично. Она могла часами слушать его рассказы о пиратских сокровищах и тайниках венецианских купцов в горных пещерах.
– Олег, помоги! – попросила Инна, устав бороться с тушеной индейкой. – Режь вот здесь… Уже девять часов скоро, а у нас стол не накрыт. Неудобно перед человеком. Обещали праздник, а сами приехали в последний момент. Ни убраться толком не успели, ни елку украсить.



Олег со странным равнодушием стоял у окна, наблюдая, как хлопья мокрого снега устилают мостовую. Если Инна о чем-то попросит, – он сделает; не попросит, – он так и будет стоять, словно от этих хлопьев зависит его судьба.
– Олег, ну что с тобой? Голова болит?
Он поворачивался, смотрел на нее, как будто первый раз видит… и молча отворачивался к окну.
Гость пришел в начале десятого, внес оживление в их маленькую компанию. Они с Олегом обнялись, похлопывая друг друга по спине. Жека сразу положил глаз на Инну.
– Симпатичная деваха! – шепнул он приятелю, пока та ходила в кухню за салатом. – Во!
И показал большой палец.
– Дерзай… – безучастно предложил Олег.
Чисто выбеленные стены дома, запах сухой полыни и сосны, смешанный с запахом моря, уютный полумрак, горящие свечи, бутылки шампанского и виски, теснящиеся на столе, обилие закусок, присутствие молодой очаровательной девушки так не вязалось с опасностью и, тем более, возможной смертью, что друзья расслабились, повеселели. Жека, поглядывая на Инну, хвалил все блюда подряд.
– Вкусно!

У него разыгрался аппетит. Он опрокидывал рюмку за рюмкой заморского напитка. Когда еще придется попробовать? На его зарплату не разбежишься.
– Вы чего кислые такие? – подбадривал он Олега и девушку. – Весь наступающий год испортить хотите?
Олег пил мало.
– Ему нельзя, – смущенно объяснила Инна. – Разве что чуть-чуть… капельку, по случаю Нового года.
Телевизора в доме не было, и Олег включил в соседней комнате радио, чтобы не пропустить бой курантов. Жека с улыбкой примерял дареные часы «Ролекс» и свитер из шотландской шерсти. Мрачные мысли отступили на второй план, страхи рассеялись. Угроза казалась надуманной, смешной.



– Давайте выпьем за то, чтобы все черное унес с собой старый год, – предложил Бердянин. – И войдем в первую ночь Нового года чистыми, как падающий за окнами снег.
Инна и Крамаренко потянулись к нему с бокалами, – чокаться. Стеклянный звон живо напомнил Олегу праздники, когда во главе стола сидел дед, лукаво щурил глаза. Вместо десерта старик «угощал» внука сказочными историями.
– Жека! – попросил Олег. – Расскажи мне про обвал.
Приятель аж поперхнулся. Сколько можно повторять одно и то же? Так и беду накликать недолго.
– Не буду… Я тебе уже всё рассказывал! Много раз!
– А я тебе – не всё…
Крамаренко потемнел лицом, нахмурился. Ну, вот… хорошего настроения как не бывало. Опять придется переживать прошлые ужасы.
– Может, не надо?
Инна вдруг захлопала в ладоши.
– Надо! Надо! Олежка, ты что-то вспомнил?
– Знаешь, что мы с Жекой искали в безымянном кургане? Склеп царевны Томирис.
– Откуда там склеп? – возразил тот, обращаясь почему-то к Инне. – В том холме –заброшенная каменоломня… Я ему говорил! А он свое твердит: дескать, его дед находил поблизости обтесанные камни. Значит, внутри – захоронение. Если бы холм был курганом, насыпанным древними скифами, об этом было бы известно. Добывая камень, люди давно наткнулись бы на склеп.
– Не обязательно. Хотя… может, они не только обнаружили могильник, но и разграбили его. Или подобрали то, что осталось от еще более ранних грабителей. Это как с пирамидами.
Крамаренко пожал плечами.
– Допустим, ты прав. Но мы ничего не нашли. Ни керамического осколка, ни бусины, ни деревяшки. Только землю и камни.

– Что за царевна Томирис? – заинтересовалась Инна.
– Была такая дочь у царя скифов. Она полюбила греческого воина, который попал в плен к кочевникам. Не желая выходить замуж за варвара, Томирис решила бежать вместе с пленником. Безлунной ночью она похитила у отца лучших коней, и беглецы ускакали в степь. На рассвете их хватились: царь приказал догнать и вернуть девушку, а пленника казнить. Напрасно жена-гречанка умоляла грозного варвара пощадить дочь и ее возлюбленного. Царь не хотел ничего слышать, он кипел от гнева. Скифы пустились в погоню. Они, в отличие от беглецов, отлично ориентировались в степи. Заметив настигающих их лучников, Томирис вскрикнула, ударила пятками коня… тот понесся, как ветер. И тут в него угодила скифская стрела. Конь рухнул на всем скаку, подмяв под себя наездницу. Царевна умерла мгновенно: у нее была переломана шея…



Олег замолчал. Инна не сводила с него глаз.
– А что случилось с греческим воином?
– Неизвестно. Легенда повествует только о безутешном горе царя и пышном погребении, которое он устроил любимой дочери. Ее нарядили в лучшую одежду и золотые украшения, рядом положили чудесные вещи, которыми она сможет пользоваться в загробном мире, ее зеркальце и драгоценные кубки. Отовсюду, из самых дальних земель потянулись траурные скифские повозки… они везли землю, чтобы насыпать над последним пристанищем Томирис погребальный курган. С тех пор немало воды утекло, и величественный курган, под которым спит царевна, превратился в пологий холм…
– Откуда твой дедушка узнал эти подробности?
– Он был учителем истории и любил крымскую землю, которая хранит множество тайн.
Где-то в глубине дома раздался хлопок, потянуло холодным воздухом, и две свечи из трех погасли. Жека вскочил, насторожился.
– Ветер! – сказала Инна. – Наверное, дверь открылась. Пойду, проверю.
– А что, дверь оставалась незапертой все это время? – запаниковал гость.
– Кажется, я закрывала…

Она вышла. Олег полез в шкафчик за спичками, – не нашел. Было слышно, как бьет в стекла снег и шумно дышит Жека. Свеча почти догорела, грозя вот-вот погаснуть. В коридоре раздались тихие шаги и звон…
– Радио замолчало! – вдруг осознал гость.
– Должно быть, Инна выключила.
– Черт…
Крамаренко незаметно перекрестился и на всякий случай еще сплюнул три раза.
– Там кто-то ходит, – прислушиваясь к подозрительным звукам, сказал Олег.
– Д-деваха, кто же еще?
У Жеки уже зуб на зуб не попадал.
– Похоже, что-то уронила…
– П-позови ее!
– Зачем? Сама придет… – Олегу внешне удавалось сохранять спокойствие, хотя его всего трясло. Он перешел на шепот. – Пока ее нет, я тебе главное расскажу. Мой дед всю жизнь искал могильник скифской царевны. Не из-за золота… Существует предание, будто Томирис носила на руке браслет, подаренный матерью. С ним ее и похоронили. То было не простое украшение, а ритуальный предмет из храма Гекаты, – браслет «Млечный Путь». Трехглавая богиня, кроме всего прочего, покровительствовала влюбленным и помогала им воссоединиться в вечности.
– К-как это?
– Не знаю. Курган, если верить древним грекам, стал предметом упорных поисков. Он, вероятно, не раз подвергся ограблению, но «Млечный Путь» как в воду канул. Зато смельчаки, рискнувшие добраться до склепа, плохо кончили. Кто умом тронулся, кто спился, кто руки на себя наложил.
Крамаренко побледнел и затрясся.
– Ах, ты… жулик! С-скрыл всё от меня! Говорил, п-проверим, может, чаша серебряная попадется или з-золотая бляшка. Дескать, дед упоминал этот холм как возможный м-могильник.
– Если бы ты знал правду, то не пошел бы со мной?
Жека отвел плутоватые глаза. Зачем отрицать? Конечно, пошел бы. Азарт бы взыграл, «кладоискательский» зуд. Нипочем не утерпишь!



Олег придвинулся к нему поближе, обнял за шею и прошептал в самое ухо:
– Я еще кое-что вспомнил! Царевна Томирис – моя невеста.
Приятель отшатнулся, но Бердянин крепко держал его за шею. Тот дернулся и ощутил холодное прикосновение бритвы, которая оказалась между пальцев Олега.
– Артерия… – усмехнулся он. – Одно движение, и ты мертв. Где браслет, парень?
– Т-ты… больной! – пискнул Жека. – У тебя к-крыша поехала! Отпусти… я же т-тебя из-под завала вытащил, за м-мужиками в село б-бегал! Если бы не я…
Откуда-то потянуло холодом, скрипнула дверь… сквозняк погасил последнюю свечу. В кромешной тьме кто-то скользнул в комнату, провел по лицу обомлевшего Жеки чем-то легким и бесплотным. Он задохнулся от страха.
– Где мой браслет? – будто издалека произнес женский голос.
– Вы м-меня на понт б-берете… – сдавленно простонал гость. – Инна! Это же т-ты! Вы… п-психи! Оба!
– Убей его! – прошептал женский голос. – Он вор!
Жека истерически икнул. Сцена напоминала Олегу эпизод из «Кавказской пленницы», где укутанная в белое покрывало девушка насмерть испугала своим появлением незадачливого жениха. Он с трудом сдержал смех.
– Когда ты разгреб землю, то увидел зажатый в моей руке браслет…
– Я… я п-подумал… ты выглядел, как м-мертвый… не д-дышал… – взвыл приятель. – Я д-думал, ты умер… и взял б-браслет… Ты не д-дышал… не д-дышал…
– Убей его! – повторил голос.
И Олег, к своему ужасу, ощутил непреодолимое желание… полоснуть бритвой по шее товарища детских игр. Что это с ним?
Животное чувство самосохранения подсказало Жеке: лучше подчиниться.
– Эй… эй… не н-надо… не д-делай этого… – забормотал он, покрываясь холодным потом. – Я… отдам… отдам! Б-браслет в целости и с-сохранности. Я хотел… в-вернуть его тебе… к-когда ты выздоровеешь… Он… в-всегда со мной. Я п-принес его… ч-чтобы отдать!
Капелька крови выступила из надреза на его шее и потекла вниз, за воротник.
– П-погоди… Я п-принес его!

* * *

Крамаренко к зиме купил себе обновку, – сапоги с меховыми отворотами. Он предпочитал обувь, куда можно заправлять камуфляжные брюки. Армейский стиль. Браслет оказался там, внутри отворота, бережно обернутый в полотно и пришитый к меховой подкладке грубыми черными нитками.
Инна и Олег сидели на корточках, рассматривая золотое украшение. На полу стояла керосиновая лампа. Из-за двери комнаты, где закрыли Жеку, связав его руки и ноги скотчем, раздавались приглушенные вопли:
– П-психи! – бесновался тот. – Шизики! Вас л-лечить надо!
– Вот эти нанизанные жемчужины и камешки символизируют звезды Млечного Пути… – говорила Инна. – Золотые фигурки мужчины и женщины – аллегория жизни и смерти. Своими объятиями они замыкают круг вечности…
– Откуда ты знаешь?
Она улыбнулась.



– Знаю… А ты, выходит, ничего не забывал?
– У меня был провал в памяти… но постепенно все прояснилось. Особенно после того, как ты рассказала про мой бред.
– Ты повторял: «Отдай браслет… отдай браслет…»
– Теперь мне кажется, я даже без сознания все видел и слышал. Нас ведь не сразу засыпало. Сначала сверху сползла часть свода… мой фонарь еще работал, и в его свете что-то блеснуло… Я протянул руку… тут обрушился целый размокший пласт с камнями. Наверное, я рефлекторно сжал пальцы. Жека потом с трудом их разжал, чтобы взять браслет.
– Думаешь, она… Томирис… все еще лежит там… в своих золотых одеждах?
Олег помолчал, вздохнул.
– Курган, скорее всего, давно разграблен. А браслет уцелел… Может, его грабители обронили. Может, кого-то завалило, так же, как меня… только он выбраться не смог. Так и лежал вместе с браслетом, пока не истлел. Вариантов много. Мне повезло! Если бы не дождь, земля бы не обвалилась… я бы ничего не нашел…

За стенами домика дул норд-вест, швырял снегом в окна. Шум моря, казалось, достигал всех уголков города. Стонали деревья, звенели жестяные трубы.
– Почему ты так долго не признавался, что все помнишь? – спросила Инна.
– Зачем? Как бы я тогда вернул себе браслет? Жека должен был оставаться в уверенности, что мне память напрочь отшибло. Иначе он бы скрылся и замел следы! А так… я его постепенно подготавливал, сообщения странные посылал по электронной почте. На воре шапка горит. Он с детства не отличался храбростью… зато хитрости хоть отбавляй. По этой же причине он и браслет не продал.
– Боялся продешевить?
– И продешевить, и жизни лишиться. Жека ведь кладоискательством не первый год занимается, разбирается, что почем. Браслету цены нет! Он это с первого взгляда понял.
– Как бы там ни было, он тебя спас.
– Да, правда…
Олег поднял глаза на Инну. В бледно-желтом свете лампы она вдруг показалась ему совсем другой, – не такой, как раньше. Оказывается, у нее тонкие черты лица, красивые губы, чуть раскосые глаза.



– Выпустите м-меня! – орал за стенкой Жека. – Вы оба с-сбрендили! П-придурки! Я же в-все отдал! – Его голос стал жалобным. – С-старик! Ты обещал!
Олег взял девушку за руку, – она была нежная и теплая, с изящной кистью и длинными пальцами.
– Почему ты согласилась мне помогать? – прошептал он.
– Хотелось встретить Новый год в необычной обстановке… с тобой, в доме твоего дедушки. Я думала, ты решил разыграть своего товарища. Ты же говорил, у вас так принято.
– Я лгал…
– Можно мне примерить браслет? – робко попросила Инна.
Ему стало страшно. Что будет, если она наденет украшение, которое ей не принадлежит? Царевне Томирис это не понравится.
– Новый год! – спохватился Олег. – Мы пропустили бой курантов… и не открыли шампанское.
– Еще не поздно. У нас на кухне стоит бутылка… в ведре со снегом. Холодильник не работает, вот я и…
– Неси ее сюда! – обрадовался он.

* * *

В поезде они уснули под монотонный стук колес. Снег продолжал идти. За окнами тянулись унылые серые поселки, белые равнины, голые деревья.

Браслет лежал у Инны в сумочке, которую она крепко прижимала к себе. Ей снилась бескрайняя степь… поросший травой курган, где под толщей земли лежит одетая в золото царевна, как живая… Еще миг, и начнет вздыматься ее грудь, дрогнут мягкие ресницы, улыбка тронет красивые маленькие губы…

Олегу снилась бешеная скачка… погоня… дробный топот копыт и свист скифских стрел. Сбитый стрелой, он падает на пожухлую траву… Последнее, на чем останавливается его угасающий взор, – золотой браслет на руке Томирис… сверкающие разноцветные камешки… и две сплетенные в объятиях золотые фигурки мужчины и женщины.
Вверху, невидимая, струится среди звезд светло-голубая лента Млечного Пути…



Наталья Солнцева (с)



Татьяна_Н   20 сентября 2013   2121 0 13  


Рейтинг: +17


Вставить в блог | Отправить ссылку другу
BB-код для вставки:
BB-код используется на форумах
HTML-код для вставки:
HTML код используется в блогах, например LiveJournal

Как это будет выглядеть?

Браслет скифской царевны
Солнцева Наталья, рассказ, браслет скифской царевны, золото, Керчь, скифы, Геката, мистика, детектив, solntseva com

рассказ публикуется в Интернете впервые
Старый год умирает. Он отцвел, отыграл, спел свою песню… и теперь ему остается только уйти. О нем почти не вспоминают. Все предвкушают наступление Нового года, готовят праздничную встречу, полную нарядных елок, искрящегося снега, огней, шампанского, музыки, веселья, надежд и счастливых пожеланий.
Но старый год еще не сказал последнего слова.
Читать статью

 



Тэги: Солнцева Наталья, рассказ, браслет скифской царевны, золото, Керчь, скифы, Геката, мистика, детектив, solntseva com



Статьи на эту тему:

Золото Царей. Путешествие в пятницу.
Кольцо с коралловой эмалью
Колье от Лалик
Легкие шаги в Океане. Сегодня читаем и путешествуем дома :)
Чтение в четверг. Следы богов



Комментарии:

наталия_ласточка # 20 сентября 2013 года   +3  
Чудесный рассказ!! С удовольствием прочитала, чуть позже ещё раз прочту.
Татьяна_Н # 20 сентября 2013 года   +1  
Спасибо, Наташа! К слову, этот рассказ можно предложить для публикации вашей местной газете или журналу. Например, разбить рассказ на части, и печатать с продолжением.
наталия_ласточка # 21 сентября 2013 года   +3  
Интересное предложение!! Попробую!!
Белка # 21 сентября 2013 года   +2  
Интересно! Гораздо интересней чем то что я читала))
Татьяна_Н # 8 октября 2013 года   +2  
Спасибо! Постараюсь в эту пятницу разместить следующий рассказ. В последнюю неделю немного выбилась из рабочего графика... сплошные праздники были... но о Джулии помню всегда и везде!))
Solaria # 22 сентября 2013 года   +2  
Спасибо! Интересный рассказ!
Татьяна_Н # 8 октября 2013 года   +2  
Рада, что вам понравилось!
Евгения Николаевна # 24 сентября 2013 года   +2  
Прочитала на одном дыхании!!! Захватывающе!! Спасибо!
Татьяна_Н # 8 октября 2013 года   +2  
Евгения Николаевна, спасибо! В эту пятницу будет еще один захватывающий рассказ.
Евгения Николаевна # 9 октября 2013 года   +2  
Буду ждать!!!
tatyana-i # 3 октября 2013 года   +1  
Спасибо, Танрюша! Интересно, как всегда, загадочно и волнительно
Татьяна_Н # 8 октября 2013 года   +1  
Еще один рассказ о том, что жизнь не начинается рождением и не кончается смертью... И это хорошо! Спасибо тебе, Танюшка!
tatyana-i # 9 октября 2013 года   +1  


Оставить свой комментарий


или войти если вы уже регистрировались.