История одного завещания

Среди урчащих и пыхтящих машин она была феей запчастей. Кладовщица Зоя в фетровой шапочке настолько сроднилась с автобазой, что могла определить: по звуку - стучат ли пальцы в моторе, по легкой качке машины – какое колесо подкачать. Детали на полочках склада были разложены в идеальном порядке. Доброжелательная, невзирая на погоду, бабские сплетни, и настроение руководства, она была симпатией двухсот семидесяти мужчин автобазы.
 
Как птицы из гнезда разлетелись старшие сестры, на ее долю выпало досматривать больную мать и парализованного отца. Семь лет он мучился, капризничал, злился на дочь, весь мир и изнуряющую боль. А она, подавив все вздохи и ахи, терпела, ухаживала. Сестры и подруги семьей обзавелись, одноклассники своих детей в школу повели, а у нее все по-прежнему. Отец завещал Зое квартиру, мамины вышивки и бабушкину утварь.
 
Запоздавшая любовь вспыхнула зарей, когда Зое исполнилось 32 года. Спокойный и рослый Сережа, как солнце осветил ее жизнь. Заискрилась Зоя, по сиянию глаз, по улыбке увидели знакомые радость сердца ее. По разному относятся люди к чужому счастью. Претенденток, ухватиться за такого парня, было не мало, посмеялись над ним: «Мол, среди «шоферни» работает!», нашептали. А он поверил, потребовал объяснений. Оскорбленная Зоя влепила сгоряча пощечину, а потом ночь проплакала, пряча слезы в подушку. А он уехал и женился, живет в другом городе.
 
Свет был не мил. По воскресеньям ходила в кино и там давала волю слезам, плакала над судьбами героинь, а может, над своей. Временами нестерпимо хотелось увидеть Сергея, узнать, как он? Время шло, глядя в зеркало, понимала, шансов найти половинку мало: «36, нос картошкой. Кто посмотрит на такой тяжелый зад?». Говорят, любят за душу, только, кому она видна? Мужчины не на душу смотрят, а совсем на другие места.
 
Но насчет зада была не права, еще как ее зад привлекал взгляды мужчин, когда, она проходила по автобазе. Однако подойти не решались, уважали. При ней не матерились, соленостей не отпускали. Один балабол пошутил, хлопнул по заднице. Не помня себя от возмущения, наотмашь отхлестала нахала зонтиком, а потом, полдня рыдала, закрывшись на складе.
 
В сорок выйти замуж уже и не чаяла. Жила одна. Однажды в квартире испортилась проводка, попросила механика поправить. Разговорились, у Юры было трудное время, развелся с женой. Жил с бывшей в полуторке. Зою поразило: Юра не пьяница, а жена алкоголичка, а главное детей разделили. Старший мальчик с женой остался, а с Юрой 9 летний Павлик. Юра ел пельмени, рассказывал и смахивал слезы.
 
А Зоя смотрела на него и, ей хотелось постирать его вещи. Она тайком смахнула слезу. Пожалела или полюбили? И то, и другое. Бывают такие женщины, у которых любовь и жалость неразделимы. Всю ночь думала о Юре, его жене, детях. На следующее утро Юра с чемоданом и ребенком стоял у двери. Вот так и у нее появилась семья, на зависть бабам с работы: «Это надо в сорок такого мужика отхватила!». Юра был на пять лет моложе.
 
Пожалела, приняла, обстирала, обогрела. Обстирала - именно то слово, в данном случае, у ребенка было недержание, стирать приходилось ежедневно, и ходить по врачам долго. Балкон был завешен простынями и брючками. Убирать, стирать, ухаживать - дело привычное. Судьбой ей предписано, всю жизнь за кем-то ухаживать, или стечение обстоятельств? Только Павлика вылечила, муж спину вывихнул, занимаясь зарядкой утром.
 
И чем больше он занимался своей спиной, тем становилось хуже, через год получил инвалидность. Уволился, занялся здоровьем. Семью Зоя берегла, уважала мужа, жалела ребенка. Юра не терпел, если ему перечили, копил на черный день. Зоя не перечила, старалась купить дешевле, сэкономить, ухаживала за ним, за ребенком. Юра написал себе режим, перестал выходить из квартиры, правильно питался, делал зарядку. Павлик вырос, получил образование, женился. Знакомые завидовали: «Как дружно живут!».
 
Зое выделили однокомнатную квартиру, свою оставила Павлику с женой. Павлик не был благодарен. Поссорившись из-за мелочи, перестал общаться. Зоя переживала: «Что поделаешь? Не мать». Соседки часто заглядывали к Зое. Уединившись на кухне, изливали душу, жалуясь на мужа или начальника: «Повезло Вам Филлиповна - хороший муж!». Зоя подтверждала: «Повезло», и сочувствовала, поила чаем, угощала вареньем.
 
Юра с гостями был приветлив, разговорчив, блистал эрудицией, с некоторыми выпивал по стопочке. Никто не знал, что он поедом ел Зою за истраченный чай, съеденное варенье. Оправданием было, что приходили не с пустыми руками, кто с дачи фруктов, кто овощей привезет, кто печенье принесет. Соседка Аня в столовой работала, иногда, мяска подкидывала. Крепкая, емкая, молодая, нравилась она Юру. Иногда, пытался приобнять в шутку. Аня терпела его фанфаронство ради Филлиповны.
 
Годы шли, а Филлиповна не менялась. Время возвращало забранную молодость. Всегда ухоженная выглядела моложе своих семидесяти девяти. Восемьдесят решила отметить и пригласила друзей. За три месяца до назначенной даты стала готовиться к празднику. Аня помогала. Пригласила и Павлика. Павлик отказался. Зоя запечалилась, пожаловалась Ане: «Павел меня знать не хочет. Хочу на племянницу завещание написать, все-таки, родная кровинка, Павлу квартира ее деда осталась».
 
«Только не говорите Юру», - сказала Аня. «Как же не сказать, у нас нет секретов», - и, Зоя сказала. В доме началась война, Юра не мог этого допустить. Зоя, все-таки, написала завещание. Отношения обострились до белого каления. Юра скандалил, ругался, даже, замахивался и угрожал. Требовал, чтобы пробовала еду из его тарелки: «Ты хочешь меня отравить! Чтобы вся квартира осталась твоей племяннице», - обвинял он.
 
Она плакала, но, завещание отменять отказалась. Он спрятал документы, деньги, запретил созваниваться с племянницей, и каждый день грыз, грыз…. Знакомые перестали заходить. Зоя переживала, плакала и через месяц неожиданно умерла. Задохнулась, уткнувшись лицом в подушку. Юра позвонил на ее работу, чтобы организовали похороны. Сидел, печально опираясь на трость, и жаловался: «Как я теперь буду без няньки?».
 
Похоронили за счет автобазы. Среди цветов Зоя лежала в платочке, постаревшая сразу на несколько лет, в ногах ее фетровая шапочка. Людей было много, приносили ее любимые цветы. Аня рыдала, женщины плакали. После процедуры похорон, сели за поминальный стол. Люди говорили тосты, выражая Зое свое уважение и любовь. Юра сетовал: «Как я буду без няньки?». Затем, выпив несколько рюмок, разрумянился, оживился: «Посоветуйте мне деревенскую девку, дебелую, чтобы досмотрела».
 
Разговор был неуместен, постарались перевести на другую тему, но, Юра горячился: «Мне бы такую жену, как Аня!». У Ани пошел мороз по коже. Через две недели позвонил Ане: «Зайди». Долго жаловался на Зою, потом сказал: «Я имею квартиру и деньги. Выходи за меня, все тебе останется». Аня обратила внимание - ходит без палочки, не похож на больного, стало обидно за Зою, и бросив: «С ума сошел», выбежала.
 
Через месяц у Юры появилась женщина, но, через неделю исчезла. Затем еще пару раз появлялись желающие поухаживать, но, долго не выдерживали. Трудно было сравниться с Зоей, как по готовке, так и по терпению. А Юра был требователен. Через три месяца Аня увидела Юру в другом конце города, он с палочкой, но, довольно бодро, куда-то шагал. Она не заходила к нему больше, хотя ее мучила совесть, может старому человеку нужно помочь? Юра так и не нашел себе ни жену, ни няньку. Он не на много пережил жену. Умер спустя два года.
 
Хоронил его сын, на похороны пришел сосед. Затем Павлик чистил квартиру. Соседи не могли понять, откуда в доме было столько стеклотары, и как она могла там вместиться. Павлик несколько раз подъезжал на пикапе и загружал его бутылками из-под водки. Павлик и племянница Зои квартиру продали и деньги разделили пополам, ведь, по завещанию половина была племянницы. Зою и Юру похоронили на разных кладбищах. Сын сказал, что Юра так хотел.