Эти глаза напротив

Какой рыбак не был на зимней рыбалке? Когда воздух прозрачен, снег искрист, и до самого горизонта белым-бело. В конце дня глаза начинают болеть от белизны. Толстый лед держит крепко, укрывая подводное царство, и защищая его обитателей от трескучего и кусачего мороза. За день насмотришься и, закрыв глаза, перед сном, видишь все тот же колеблющийся кивок удочки.
 
Ватники, валенки и кожух не тяжелы в мороз, греют. Вот в таком одеянии, как снеговик неповоротливый, ввалился в прихожую Сашка. «Галка, я тебе сюрприз привез, - он протянул пятилитровый бидончик, глаза шаловливо горели, - держи дефицит». «Ой! Змея! - Галка отшатнулась, в бидончике извивалось змееподобное существо, - С ума сошел? Что это?» «Это деликатес. Вкуснющий - пальчики оближешь. И свежайший - вчера поймал. Пусть пару дней поживет, а потом съедим».
 
Угря переселили в пятилитровую стеклянную банку, бросили ему мотылей, и поставили на пол у окна, рядом с фикусом. Ночью угорь не спал, гадал, где он? Возможно, попал в Африку - тепло и фикусы. Сашка крепко спал, свежий воздух питает хороший сон. А Галя, лежа на кровати, кожей чувствовала в темноте устремленный на нее взгляд из банки. Говорят, угри ползают по суше, не хуже, чем плавают.
 
А вдруг он выползет и подползет к кровати. Представила, как в темноте опускает босую ногу с кровати и наступает на змееподобное существо. Волна ужаса и омерзения прокатилась по телу. Ей были омерзительны змеи, червяки и пауки. Не смотря на то, что они божьи твари, человек испытывает к ним отрицательные эмоции даже на подсознании. Конечно, есть отдельные индивидуумы, которые любят эти создания.
 
Собирают яд, выступают в цирке, и даже в квартирах разводят, но они настолько редки, что можно перечесть на пальцах. В основном люди, непроизвольно, на основании врожденных инстинктов, чувствуют страх и отвращение к присмыкающимся, хотя среди них есть и совершенное безвредные, и даже полезные виды.
 
Галя долго не спала, «эти глаза напротив» не оставляли, настойчиво смотрели в душу. Через какое-то время чувство страха сменилось состраданием. Вот поймали живое существо, ничем неповинное, засунули в банку, как в камеру, вырвали из среды обитания, и для чего? И что он сделал, в чем его проступок? Сколько воров и бандитов на свободе гуляет, пирует, развлекается, а он, бедолага, сидит и ждет приговора.
 
Уснула под утро. Утром, открыв глаза, встретилась с немигающим взглядом из банки. Угорь вильнул узорчатым хвостом, как будто поприветствовал: «Доброе утро», и продолжил гипнотизировать. Поежившись, Галя встала, покормила пленника: «Слава богу - не выбрался из банки», и ушла на работу. На работе рассказала о новом жильце сотрудницам.
 
Вечером заговорила с мужем: «Давай его отпустим, не по себе как-то, все время на меня смотрит, уж больно осмысленный взгляд». Муж посмеялся, и сказал, что посмотрит, какой будет у нее взгляд, когда она будет облизывать пальчики от такой вкуснятины. Зашли соседи полюбоваться на диво. Ежедневно возвращаясь с работы, или просыпалась утром, Галя встречалась с полным ожидания взглядом. Угорь ждал.
 
При передвижении Гали по комнате, взгляд угря следовал за ней. Сашку это забавляло, он никак не мог взять в толк, чего бояться рыбы? Рыба, она рыба и есть, существо бессловесное, не имеющее интеллекта, чувств, эмоций, и предназначенное для употребления в пищу. Время шло, и вот войдя в кабинет, Галя сказала: «Все, девчата! Больше не могу издеваться над живым существом - заберите кто-нибудь. Не знаю, что с ним делать. Выпустить некуда, Минское море замерзшее, да и отвезти проблема».
 
«Я заберу», - обрадовалась Ирина Тимофеевна. Ирина Тимофеевна устроилась к ним на работу временно, ее муж был послом, и они вернулись на родину на полгода. Скоро снова уедут. «Это интересно, - сказала она, - у мужа скоро день рождения, это будет подарок». Галя тоже обрадовалась. Вечером они отправились за угрем. «Почему ты его не зажаришь?» - спросила Ирина Тимофеевна. «Не могу, - ответила Галя, - он так смотрит…».
 
Галя радовалась: «Наконец, наконец, она избавится от этого терзающего сердце взгляда, пристальных, не моргающих глаз». Перед ними она чувствовала себя виноватой. Зайдя в квартиру, женщины встретились с ожидающим взглядом изящного существа из банки. При этом взгляд был тяжелым и неподвижным, а туловище и хвост, на некотором удалении от неподвижной головы, рисовали круги.
 
«О-о-о, какой красивый, - восхитилась Ириной Тимофеевна, - не думала, что он такой красивый. Муж обрадуется. Пусть у нас немножко поживет, а потом съедим. На день рождения, сначала гостям покажем, а потом зажарим. Круто!» Гале стало жаль угря, не хотелось думать, что эти глаза зажарят на сковороде. Скрепив сердце, она предложила «замочить» сделку. На кухне стояла бутыль виноградного вина с выведенной в банку с водой трубочкой.
 
Галя радовалась, что отдает угря, Тимофеевна радовалась, что берет. Закуска была собрана быстро: капусточка, колбаска, вчерашние котлеты, с горчицей. Возникла проблема, как налить вино с бутыли. Галя видела, как муж наливал. Он брал в рот конец трубочки и высасывал воздух, вино начинало подниматься по трубочке, он выхватывал конец трубочки изо рта и опускал в банку, и вино наполняло емкость.
 
Чтобы угостить гостью, вино нужно перелить в бутылку. Галя, стоя на коленях, достала конец трубочки из банки, взяв ее в рот, втянула воздух. Ароматом вина наполнился нос, рот и уши. Напиток поднялся по трубочке быстрее, чем она ожидала, и она хлебнула сполна. «У меня не получается, - сказала она Ирине Тимофеевне, может у Вас получится».
 
У Тимофеевны опыт был небольшим, она раз видела, как муж сливал бензин из бака машины в ведро. Это было так просто. И присев на корточки, так что узкая черная юбка затрещала на коленях, обнажив их округлость и красивое плетение колготок, она втянула в себя воздух из трубочки. Вино как, сорвавшись с цепи, рвануло вверх и, не задержавшись во рту, проскользнуло прямо в желудок. Порция была небольшой, но чувствительной. Она закашлялась.
 
Неоднократные попытки не увенчались успехом. Вино вливалось в рот, но наполнять бутылку никак не желало. Женщины пытались и так, и этак. Вино было сладким, вкусным, ароматным, и количество нечаянно попавшего внутрь, отследить было трудно. В результате, так и «не выпив по сто грамм», они перекусили, выпили по чашечке кофе и, пожалев, что не удалось налить вина в бутылку, расстались.
 
Галя легла на диван и, неожиданно для себя, уснула. Разбудил вернувшийся с работы муж, он с любопытством рассматривал уснувшую Галю, бутыль и остатки пиршества на столе.
«У тебя были гости? - спросил он. «Да, я отдала угря, - ответила Галя, - только мы вина не смогли налить». «Вижу», - улыбнулся Саша, и Галя снова уснула. Утром спросил: «Похмелиться не хочешь?», и кивнул на бутыль. «Да ты что, мы же не пили», - сказала Галя, и самой стало смешно.
 
Зайдя в кабинет, Галя увидела, на коленях Ирины Тимофеевны, под колготками просвечивался пластырь. «Как Вы вчера добрались?» – встревожилась Галя. «Нормально, - ответила Ириной Тимофеевной, - правда, несколько раз упала, гололед, и на каблуках с пятилитровой банкой было неудобно идти. Колени разбила, но банку, каждый раз, когда падала, поднимала вверх, и не разбила. Сегодня утром проснулась и встретилась взглядом с угрем.
 
Прямо в глаза смотрит, даже мурашки по коже. Ну, ничего, сегодня приезжает свекровь, а в субботу гости, в субботу и съедим его на ужин». Гале стало жаль угря, как наяву, увидела его немигающий взгляд. В понедельник Галя, с замирающим сердцем, спросила, ну как гости, как угорь? Ирина Тимофеевна вздохнула и сказала: «Угорь всем понравился».
 
У Гали на глазах навернулись слезы, но Ирина Тимофеевна продолжила: «Все сапоги о снег поцарапала. Утром мы с мужем сели в машину и отвезли его на Минское море, и попросили рыбаков выпустить в лунку…. Пусть живет. Съесть его мы не смогли, уж очень осмысленный взгляд, и держать его в неволе, тоже, не смогли. Он прямо в глаза смотрит, и в глазах ожидание».