Формула счастья. Часть 3. Ничему не удивляться...

Продолжение. Начало тут: Часть 1, Часть 2,

 
Вот мы и пришли. Средних размеров дачный участок, обнесенный трехметровой железной сеткой. Посередине - внушительных размеров квадратный котлован. Позади него - небольшое строение умопомрачительного дизайна - нечто среднее между сказочным теремком и избушкой на курьих ножках, но с элементами современных конструкций. Несомненно, произведение профессионального архитектора, обладающего недюжинной фантазией.
 
Едва мы приблизились, как из котлована выскочила громадная (таких не бывает!) немецкая овчарка и с остервенелым лаем бросилась на сетку. Казалось, даже бетонные столбы ходят ходуном... я вздрогнул и инстинктивно отстранил Машу от забора. Но она бесстрашно протянула руки, дотрагиваясь сквозь сетку до зубастой пасти.
 
- Цезарь, солнышко! Ты что меня, не узнал? Мы же свои!Ты же меня всегда от всех защищаешь!
 
Зверь тут же замолчал, завилял хвостом и лизнул ей руку. Так вот, значит, кто у нас охранник. А вовсе не дядя с пистолетом... Мы вошли. Сделав один шаг на территорию, я замер и терпеливо подождал, пока пес меня обнюхает. Похоже, досмотр его удовлетворил, он махнул хвостом и взглянул уже спокойнее. Я присел, протянул руку. Собак подал мне лапу и чихнул. Все, друзья!
 
В этот момент из "сказочного домика" вышла стройная моложавая женщина в пестром сарафане.
 
- Ребята, осторожнее!
 
Щурясь на солнце, она не сразу поняла, кто пожаловал. А когда разглядела, тихонько ойкнула и схватилась за сердце. Позже я узнал, что это не было показным жестом. Руфь Моисеевна действительно страдала от хронической сердечной болезни, жила на лекарствах. Но в отличие от многих мам, вовсе не использовала свой недуг для шантажа, а напротив стеснялась болезни, старалась ее по-возможности скрыть и при всяком удобном случае подчеркнуть, что она "не такая уж старая рухлядь".
 
Ну, разумеется, Машенька ведет себя так, будто ничего не случилось, будто бы и не бегали родители две недели по милициям, моргам и больницам... И, конечно, представляет меня как своего жениха... Другого я и не ожидал. Все еще сомневаюсь: а не оставить ли ее здесь и не забить ли про все это? Но реакция ее мамы поражает меня едва ли не больше, чем поведение самой Маши! Руфь Моисеевна не разражается возмущенными возгласами, не заливается слезами, не устраивает мне допрос с пристрастием, она лишь без конца с чувством благодарит меня и... оправдывается!
 
- Честное слово, это с ней впервые! Маша такая домашняя девочка, никогда ничего подобного! Прямо не знаю, что на нее нашло... Первый раз одну отпустили с дачи - на поезд посадили, бабушка должна была на вокзале встретить... так она не доехала, где-то раньше вышла! Кто бы мог такое предвидеть? Ты, наверное, бог знает что о нас думаешь, да? Получается, я, заслуженный преподаватель РСФСР, не смогла воспитать собственную дочь...
 
Я теряюсь. Чего угодно ждал, только не этого! Бормочу что-то вроде "Да ничего я такого не думаю, все нормально".
 
Руфь Моисеевна суетливо собирает праздничный стол - открывает многочисленные баночки, какую-то дорогущую рыбу... тем временем на газу сгорают котлеты. Услышав шипение сковородки и проклиная "отвратительный балонный газ, от которого не знаешь, чего ожидать", Руфь Моисеевна роняет на пол очередную вскрытую баночку с чем-то экзотично-подозрительным, поскальзывается на этом чем-то... Я успеваю подхватить ее под руки и усадить на диван. Мне не терпится со всем этим покончить.
 
- Руфь Моисеевна, я Вам сейчас опишу ситуацию, а Вы уже решите, что делать, хорошо?
 
Она послушно кивает, и в глубине огромных черных глаз я улавливаю уже знакомую пришибленность провинившейся школьницы... а все-таки странно, что мать и дочь так мало похожи внешне! Только глаза - большие и испуганные... А в остальном - колоритно-яркая внешность Руфи не имеет ничего общего с бледным, утонченным обликом Маши... Но, может, папа - блондин?
 
Подробно рассказываю всю историю знакомства с Машей, не утаив, что да, она теперь "не девочка", и что я - тому виновник... Оказывается, я еще не разучился удивляться, потому что восточная красавица радостно вскрикивает:
 
- Так значит, до тебя она была не тронута? Значит, ни с какими бомжами-сифилитиками-наркоманами?.. О, какое счастье!
 
Она даже не поинтересовалась, предохранялись мы, или следует ждать "сюрприза"!
 
"У меня на примете никого нет, на какую-то офигенную любовь я не рассчитываю, Маша меня в принципе устраивает, поэтому я не против жениться" - звучит совершенно по-идиотски! Поэтому я произношу фразу, которая правдой не является, но зато не режет ухо:
 
- Мы с Машей любим друг друга и хотим пожениться. Если Вы, конечно, не против.
 
Скорее всего она будет против. Или предложит поговорить об этом позже. В любом случае, сейчас я оставляю Машу здесь, а потом... посмотрим. Сто против одного, что родители промоют ей мозги, и она, как послушная девочка, откажется от этой сомнительной авантюры...
 
Руфь Моисеевна всплескивает руками:
 
- Ну, как я могу быть против! Ты вытащил Машу из реки с крокодилами! Да я тебе ее жизнью обязана! И даже не знаю, чем отблагодарить...
 
Это уже слишком. Не хватало, чтобы разговор зашел о деньгах... Не знаю, с чего мне это пришло в голову, но возникла почему-то ассоциация с собачкой ценной породы, за возвращение которой "гарантируется вознаграждение".
 
Но тут Руфь Моисеевна отсылает Машу в другую комнату и, подсев ближен, доверительно шепчет:
 
- Это очень благородно, что ты хочешь жениться, но... понимаешь, Маша, она у нас такая... в общем, звезд с неба не хватает... А ты полюбишь другую девушку, достойную тебя, тебе надоест "синица в руках", захочется "райскую птичку"... Мама-то твоя знает?
 
Ну, как объяснить, что я не лезу в мамину личную жизнь, а она старается не лезть в мою? Отвечаю, что таки да, знает.
 
- И что она об этом думает?
 
Вот уж на какой вопрос никогда не мог ответить, так это: что о чем думает моя мама! Она предпочитает держать свои мысли при себе. Иногда диву даюсь, узнавая через много лет, что она на самом деле думала в том или ином случае... Но надо ответить что-то нормальное:
 
- Мама не препятствует моему выбору.
 
- А жить вы собираетесь у нее?
 
- Я живут отдельно.
 
- Как? - Черные глаза едва не выскакивают из орбит. - И мама позволяет?
 
Все ясно, она считает меня машиным ровесником. Уклончиво отвечаю:
 
- Я совершеннолетний.
 
Руфь Моисеевна продолжает увещевать:
 
- Ну зачем тебе жениться на Маше? Ты такой умный, красивый, благородный, а Маша - она ведь ничего особенного...
 
Отмечаю про себя, что эта умная женщина нашла весьма изящный способ прекратить нежелательную связь. Все правильно! Влюбленную шестнадцатилетнюю дурочку вряд ли удержишь от встреч с таким же влюбленным восемнадцатилетним обормотом, каковым она меня, вероятно, считает. Поэтому самое лучшее - сыграть на самолюбии этого самого обормота, убедив, что он "достоин лучшего", чтобы он сам отказался от ее дочки... Что ж, мудро! В том случае, если бы это был не я. И вдруг:
 
- Не надо на ней жениться. Ты поживи с ней так... на пробу. Если не понравится или надоест - вернешь назад!
 
У меня аж челюсть отвисла. Ну, и дела! Меня не пытаются захомутать и заставить жениться, не пытаются отвадить от девочки, мне предлагают взять ее "напрокат". Нет, я точно чего-то в этой жизни не понимаю!
 

(Продолжение здесь: http://www.myjulia.ru/article/425992/)