Формула счастья. Часть 1. Девочка со спичками.

Бездарно проведенный отпуск подходил к концу. Мне только что исполнилось двадцать три, и я только что расстался со своей гражданской женой. То есть, фактически мы давно жили порознь, но Настенька все тянула резину, и я оставлял последнее слово за ней, надеясь, что ветер переменится. "Отрубание хвоста по частям" в течение нескольких месяцев вымотало и морально, и физически. И теперь, когда последняя точка была поставлена, я испытывал смешанные чувства: облегчение и опустошение, ощущение потери и еще не осознанной свободы перед началом какого-то нового этапа жизни.
 
Однажды утром я проснулся от звонка приятеля. Леха всегда умудрялся звонить, когда я спал.
 
- Давай в кино сходим?
 
- Ага... ладно, щас только оденусь и позавтракаю.
 
На Леху я совсем не злился. Сейчас мне как раз надо было обязательно чем-то себя занять, как говорят "отвлечься".
 
- Можно, я с девушкой приду? - Продолжал Леха.
 
Ага! Ситуация проясняется!
 
- То есть, ты пригласил девушку в кино, но у тебя нет денег, и поэтому ты зовешь меня, чтобы я купил билеты всем троим, так?
 
Леха смущенно засопел.
 
Трогательная непосредственность этого "рецидивиста по-глупости" меня умиляла. Только такой человек, как Леха, мог влегкую намотать себе третий срок, сорвав погон с прохожего мента и прицепив себе на куртку: "Дай поносить!" Все местное отделение искренне жалело оболтуса-Леху, но молоденький сержант не захотел ни оценить дурацкую шутку, ни простить обиду... Внешне Леха напоминал Ван Дамма (если того покрыть с ног до головы татуировками и основательно зажелтить зубы). В общем, не верили правоохранительные органы в его безобидность и не агрессивность...
 
Минут через сорок перед моей дверью возникла потрясающего вида парочка: Леха - как всегда, идеально выбритый, в брезентухе с чуть ли не заглаженными на рукавах стрелками, наброшенной на голый торс, и, как всегда, чуть "под мухой". Сопровождало его хрупкое создание - на вид лет тринадцати... Слипшиеся сосульками волосы. Замызганные когда-то розовые летние брючки. Тонюсенькие ручки, жалобно торчащие из широких рукавов давно не стиранной блузки, о-очень бледное личико и неестественно-огромные, как у мультяшной принцессочки, настороженно-упрямые глазенки одинокого трудного подростка... Это, что ли его "девушка"? Он что, вообще охренел, педофил несчастный? Лехе - под тридцатник. Выглядит старше. А девчонка эта - просто горький ребенок! Похоже, еще и с проблемами... При ходьбе втягивает голову в плечи, глядит исподлобья, улыбается как-то нарочито беззаботно, а в глазах - испуг. Про себя я окрестил ее "девочкой со спичками".
 
Купив Маше (так ее звали) в фойе кинотеатра мороженое и отправив девочку за столик, мы вышли покурить, и Леха поведал мне историю их странного знакомства. Оказывается, он подобрал бедную маленькую бродяжку в метро. Я знал о его привычке лезть знакомиться к детям и подросткам - нет, вовсе не с какими-то сальными намерениями. Скорее, тоска по собственному несостоявшемуся детству... По словам Лехи, Маша сразу же согласилась идти с ним, не спрашивая куда. И уже неделю они болтаются по чердакам, паркам квартирам лехиных собутыльников. Домой он ее не приводит "чтобы батя случайно по-пьяни за пришиб". Зачем ему Маша? Ну... она такая... (тут Леха употребляет один из своих колоритных эпитетов, в переводе означающий некую смесь эстетического восхищения и какого-то туманного неосознанного влечения то ли растительного, то ли платонического характера). В принципе, меня его выбор не удивляет - ведь идеалы женской красоты по мнению Лехи - Твигги и "Девочка на шаре". Вопрос в другом: что он намерен с ней делать дальше? Ведь даже собачку на улице подобрать - большая ответственность, а тут - человек! Причем, человек, судя по всему, совершенно не способный к самостоятельной жизни. Она и пошла-то за ним, наверное, как голодная собачка за приласкавшим ее прохожим.
 
Но Леху будущее не волнует. Ни свое, ни, тем более, чье-то. Впрочем, остается только порадоваться за девочку, что она наткнулась именно на Леху, а не на настоящего маньяка-педофила.
 
Ни сюжета, ни названия фильма я не запомнил. Этот сеанс запомнился мне совершенно другими вещами. А именно: когда погас свет, Машенька недвусмысленно начала ко мне приставать. Не скажу, что я был в шоке, но в некоторой растерянности - точно! В то время я не обременял себя особенными моральными принципами, но чтобы совсем юная девушка (допустим, не тринадцать ей, а пятнадцать или даже восемнадцать) вот так с ходу лезла к мужику, которого впервые видит, да еще когда пришла с его другом? Впрочем, я ведь не знаю, где и как она росла, что пережила... может, с детства усвоила именно такие нормы поведения? Хотя Маша совершенно не походила на тех малолетних проституток и наркоманок, что в изобилии устлали городское дно в начале девяностых. Ее вид вызывал ощущение щемящего несоответствия, дикого сочетания какой-нибудь прозрачной аквариумной рыбки, неизвестно как оказавшейся в водах сточной канавы, и еще не понимающей, что жить ей осталось считанные часы... Я старался отогнать эти мысли - в период развала советской империи и не такое случалось... Многие люди, потеряв почву под ногами, опустились, спились. Кто-то получил от судьбы суму, кто - тюрьму. Что сталось с их детьми? Наверное, немало вот таких девочек познает азбуку уличной жизни... Не удочерить же мне ее в самом деле! Мягко, но настойчиво беру ее за руки и принуждаю сложить их на обтянутые розовыми брючками коленки. Ну, вышел я из того возраста, когда от обжимания в кино кайф получают!
 
Во время сеанса на улице был ливень, и перед выходом из кинотеатра разлилась огромная лужа. Леха беспечно прошлепал по ней в своих видавших виды тяжеленных ботинках. А Маша в нерешительности остановилась. На анемичном личике застывает беспомощная улыбка маленькой Кристины Орбакайте в роли "чучела" - в тот момент, когда она поняла, что над ней смеются, но не знает, смеяться вместе со всеми или плакать... Для розовых босоножек и розовых же носочках эта лужа - и правда непреодолимое озеро. Я просто беру Машу в охапку и переношу через двор. Весу в ней - не больше сорока килограммов.
 
Как только ноги ее вновь касаются асфальта, Маша вдруг достает из кармана какую-то бумажку, оборачивается к Лехе и рвет листок в клочья, театральным жестом развеивая клочки по ветру.
 
- Все! Мне не нужен твой телефон! Между нами все кончено, прощай!
 
Леха пожимает плечами и, завернув какое-то мудреное философское изречение, смысл которого ему самому едва ли понятен, удаляется навстречу новым капризам свой взбалмошной судьбы.
 
Проводив его взглядом "полным гордости и достоинства", Маша берет меня под руку и кладет голову на плечо.
 
- Пойдем?
 
- Пойдем... Только мне - на метро. А тебе куда?
 
Она снова по-детски трогательно улыбается.
 
- А мне... некуда. Меня из дома выгнали.
 
Бедный ребенок!
 
- Ладно, поехали к моей маме. Поешь, отдохнешь, а там подумаем.
 
Какого черта я в это ввязываюсь? Ладно, в конце концов, помыть и накормить девочку - это в наших силах. А потом пусть уже милиция и органы опеки ею занимаются. Вообще, пусть завтра идет, куда хочет. И если суждено ей жить на улице - все равно придется привыкать.
 
По дороге Маша увлеченно рассказывает волшебную историю о том, что она - дочь богатых родителей, что ее папа - бизнесмен, мама - профессор, что у них большая роскошная квартира в элитном доме, дача и две машины. Что-то здесь не клеится. В таких семьях дочек на улицу не выгоняют. Да и одета она скромно - прикид дешевенький, хотя почему-то и полностью розового цвета. Вероятно, таковы ее собственные представления о том, как должна выглядеть "девушка из высшего общества". Фантазии - типичные для закомплексованной нищей девчонки, мечтающей о судьбе Золушки. Но уж больно много значения она придает своим фантазиям... надо и меру знать! Это уже просто глупо... Впрочем, какое мне дело?
 
Рассеянно слушаю весь этот бред, прервав только однажды:
 
- Тебе лет-то сколько?
 
- Восемнадцать, - не задумываясь, отвечает Маша.
 
Меня это не удивляет. Я и сам никогда не выглядел на свой возраст. И вообще знаю, что люди могут выглядеть, как угодно. Хотя в случае с Машей верится с трудом. Не по внешнему виду, по внутреннему содержанию. Большинство детей уже в десять лет ведут себя разумнее. А эта... вот ведь маленькая дурочка, насмотревшаяся индийского кино!
 
- А ты как представишь меня своей маме? - Вдруг интересуется Маша, копируя интонацию киношных кокеток, от чего выглядит еще комичнее.
 
- Обыкновенно! Скажу: "Это Маша".
 
- И все?
 
- И все. А что еще-то?
 
- А ты можешь сказать, что я - твоя невеста? - Девочка произносит это возбужденно и с некоторым вызовом: мол, слабО?
 
Внутренне меня разбирает смех. К чему этот театр? Но... с другой стороны, если девочка хочет поиграть в принцессу... Я по-прежнему убежден, что детство и отрочество ей выдалось несладкое, и что принцессой, любимой дочкой и сестрой, как и чьей-то девушкой (а не подстилкой в уплату за ужин) она была только в мечтах.
 
- Ладно, если хочешь...
 

(Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/414230/)