Про алый лак и орехи кешью

«Я точно знаю, невозможное – возможно!» - надрывался из хрипловатого динамика Дима Билан, которого я всегда ненавидела. Ну, хорошо, хорошо, не будем сгущать краски – не ненавидела. Что его ненавидеть? Делает парень свое дело, как умеет, кует бабло, никому сильно не мешает… Не нравится мне его пение – так это мои проблемы, не хочешь – не слушай…
Я-то хочу и слушаю других парней: Bad boys blue, ABBA, Modern talking, что там еще пели и играли в рваные 80-е? Итальянцев, само собой. И никак они мне не надоедят. Юность не может надоесть, вот в чем дело.

В общем, Дима пел, я шла мимо. По своим неотложным делам.

Вдруг я увидела, что мне навстречу (в сказках говорят: «откуда ни возьмись») идет моя подруга. Бывшая? Но человек, которого знаешь 25 лет, знаешь так же хорошо, как самого себя, бывшим быть не может. Короче, не общались мы с Лизой больше года. Так карта легла: вроде и не ругались, а вроде и расстались с явной друг к другу неприязнью.
Ну, поздоровались (воспитанные тетки, как-никак), да и мимо, мимо, она каблуками цок-поцок, я резиновой подошвой неслышно прошуршала: хожу пешком и люблю комфорт.
Как не было встречи мимолетной. Следов в воздухе не остается.

Слухи до меня этот год доходили, что она ушла от мужа. Или он от нее. Или они вместе друг от друга сделали ноги. И то сказать? Жили последнее время не ахти, любовь давненько испарилась, чувства остыли, он погуливал, хоть и не в наглую, она терпела. Дочка их вместе держала, как хорошая цепь, хоть и золотая. Умница-красавица, спортсменка-чемпионка, мамина радость и папино счастье. Одна у родителей и отцовых бабки с дедом.

Но тут доча решила показать свой чемпионский характер, окончила школу и уехала. Учиться в университет в другой город. Папа и мама остались в квартире вдвоем и, не выдержав взаимного давления и сквозной тишины (говорить не о чем, чашка звякнет – вздрогнешь), расстались. Муж ушел, благородно оставив Лизе квартиру.
А Лиза осталась без копья и совершенно не при делах.

Она была классическая домохозяйка. Профессии не получила (когда родилась дочь, Лиза бросила институт: муж сказал, что учиться ей не обязательно, да она особо и не рвалась быть учителем рисования). Всю жизнь, до 40 лет, сидела дома на всем готовом. Правда, свои обязанности жены и матери исправляла с блеском: все сияло чистотой, дочь и муж обстираны-обглажены, накормлены супервкусной домашней едой и даже кошкам (их две) уделено время. Себя Лиза тоже не забывала: маски на лицо (в отсутствие мужа, это чтобы при нем – ни-ни!), макияж, домашний фитнес с гантелями и обручем, пешие прогулки на природе. Никакого халата, бигуди и разношенных тапок. Красивая женщина, умная и просто хороший человек.

На вопросы, почему он гуляет, ее благоверный не отвечал. Больше трех лет ходил «проведать знакомого», что доставляло Лизе мучительные страдания. Она терпела – не из любви уже, нет. Из страха, что он уйдет насовсем и она останется без материальной поддержки.
Если вы подумали, что Рома, ее муж, был бизнесменом или олигархом средней руки, то нет. Просто хорошо зарабатывал на работе, классный специалист, которых всегда ценит начальство.
В общем, они-таки расстались после отъезда дочери. Он не ушел к любовнице, просто ушел. Она рыдала несколько дней, не выходя из дома. И пережила.
И пошла искать себя в новой жизни.

Попытки найти работу заканчивались одинаково. «Ах, нет образования? Ах, не умеете ничего, говорите? Если будут варианты, мы вам позвоним». Она, не дурочка, понимала, что это пустые отговорки. И особо не ждала. И они не звонили.
Потом Лиза пошла работать продавцом, на копеечную зарплату. И стала потихоньку понимать, откуда может денежка капнуть, если вовремя подставить кошелек. Ни в коем случае, никого не обманывала, цен не повышала. Просто стала потихоньку приторговывать своими мелочами. Жизнь стала налаживаться.

А я, как только увидела ее на улице, просто стала страдать. Так мне захотелось с ней, как раньше, посидеть, чаю попить-поговорить. Если кто и знает обо мне на свете чуть меньше господа Бога, так это Лиза. И родились в один день и в один год мы с ней не зря, не бывает таких совпадений. Правда, она старше на пол-суток, чем уедает меня время от времени, говоря: «Слушайся взрослых, деточка!».
Я написала ей в агент. Она насторожилась: характер у меня не фонтан, но тут же, в тот же вечер прискакала. Мы посидели, опять по присмотрелись друг к другу. И теперь встречаемся, хоть и реже, чем раньше: работаем обе.

Потом она пришла ко мне надолго и рассказала в подробностях обо всех своих печалях. И я сделала вывод: Лизка моя окончательно выздоровела. Невозможное стало возможным: некогда зависимая по рукам и ногам стала самостоятельной.

В честь ее новой жизни я сделала две вещи: подарила ей фирменный ярчайший алый лак и добрую горсть орехов кешью. Лак – для того, чтобы она научилась делать маникюр (поверите ли? Пятый десяток пошел, а на маникюр Лиза НИ РАЗУ не сподобилась, ни в салоне, ни сама). Кешью – для обретения ума и богатства. Мозгам орехи помогают любые, но кешью – непревзойденный способ генерировать идеи. А я хочу, чтобы Лиза занялась бизнесом, она сможет. И потихоньку помогаю ей в осуществлении проекта: создаю вокруг нее медийное поле, пропитанное позитивом.

Уже после, через время, я встретила, опять-таки случайно, Рому. Не удержалась, под занавес разговора спросила: «Как ты мог уйти от такой жены?! Ведь у нее же просто не было недостатков!». На что он ответил: «Вот именно – не было. Знаешь, как надоедает жить с ангелом? Стервой надо быть, когда немного, а когда и полностью. Культурной воспитанной стервой, которая не до конца отдает мужчине всю себя».

Я периодически думаю над его словами.
И ведь он прав.
Плохо то, что я – не стерва, и быть ею уже однозначно не смогу: старую собаку не выучишь новым фокусам.
Так что вот, как-то так…
но хоть попытаться, что ли?