Шада

У Даши была беда. Беду звали Никитой, и он пил. Что только не делала Даша и по врачам его водила, и кодировала, но все без толку. После очередного «лечения» наступало затишье, счастливая, размеренная жизнь, а затем Никита срывался и уходил в самый настоящий запой.

Первые два дня Никита пил весело, радовался жизни, сносил все упреки и все время улыбался. На третий день какая-то кнопка включалась в мозгу Никиты и он превращался в злобное, раздражительное существо. В этот день Даша не выпускала его из дома, потому что у Никиты было твердое намерение устранить какую-то несправедливость жизни. Сама Даша его не боялась: ни на ее, ни на детей Никита никогда руку не поднимал, правда, мог сказать что-нибудь обидное и накричать.

На четвертый день Никита не пил. Только лежал и смотрел в потолок, совершенно безразличный к жизни. И все время молчал. Ничего не ел, только пил чай. Лишь вечером съедал что-нибудь, а утром непременно шел на работу. Работал он столяром и единственное, почему с работы его не выгоняли было то, что руки у него были золотые.
Затем наступали дни счастья, как их называла Даша. Никита жил тихо, ходил виноватый, стыдился самого себя и работал, работал, работал. А затем начинал мрачнеть, какая-то тоска селилась в его сердце и Даша знала, что скоро Никита запьет.
Сердце-вещун подсказывало Даше, что это случится сегодня вечером, поэтому настроения не было никакого. Тяжело ступая то ли от того, что в каждой руке у нее были увесистые пакеты с продуктами, то ли от тяжести в сердце, она добралась до дома. Открыла дверь и сразу же прошла в кухню, чтобы переложить продукты из пакетов в холодильник и шкафы. Привычная процедура, после нее она отправлялась в зал, ложилась на диван и минуть пять отдыхала, набираясь сил, чтобы потом весь вечер как заведенная хлопотать по дому.

Войдя на кухню, она увидела маленького человечка, который стоял на подоконнике и рассматривал городской пейзаж.
– Нет, никак мне не понять, почему люди в городах живут. Никакого раздолья, да деревьев и вообще зелени маловато. А воздух! Воздух тут ужасный, дышать нечем, – не оборачиваясь к ней проговорил человечек.
– Вы… ты кто? – только и смогла проговорить Даша.
– Дмитрий Степаныч, – ответил человечек, поворачиваясь.
И даже увидела, что на подоконнике стоит добродушный старичок с озорными зелёными глазами.
– Очень приятно! – выдавила из себя Даша. – А кто вы?
– Эх, Даша! – укоризненно покачал головой человечек. – Не узнаешь, а ведь когда ты была маленькая, мы так с тобой дружили.
– Дружили?! – удивилась Даша.
– Ну да! – сказал человечек. – Как только мы с тобой не проказничали. Бывало такой кавардак дома устроим, что все в ужас приходили. Только ты молодец, никогда меня не выдавала, всю вину на себя брала.
– И что же я говорила? – спросила она, пытаясь хоть что-то вспомнить.
– Ты говорила, что это Шада устроила беспорядок в доме. Тебя спрашивали: «А кто такая Шада?». Ты отвечала, что это твое второе я, что ты ее обычно глубоко внутри себя держишь, но иногда с ней не можешь справиться и она вырывается наружу. Тогда уж с ней нет сладу. Такое натворит, что уму непостижимо.
– И мне верили? – спросила Даша.
– Конечно, к психиатору водили, хотели у тебя какую-то болезнь найти, шизофрения называется.
– Нашли?
– Нет.
– Плохо искали, – сказала Даша, – кажется я теперь сама ее нашла.
– Но, но! – нахмурился Дмитрий Степаныч. – Беда с вами взрослыми, как только повзрослеете, так сразу глупеете. Тут все наши беды и начинаются.
– Простите! – сказала она. – Я не хотела вас огорчить.
– Не хотела, а огорчила, – нахмурился человечек.
– Чем же я так вам досадила?
– Веру утратила, – пояснил Дмитрий Степаныч. – Даже боги перестают существовать, если утрачивают всех верующих, а мы обыкновенные домовые, нам еще хуже. Сколько наших перестало из-за вас людей существовать, даже не сосчитать.

Человечек погрустнел, а Даша незаметно для него больно ущипнула себя за руку. Боль она почувствовала, но старичок с подоконника не исчез. Домовой вздохнул и сказал:
– Против правил, конечно, но ради нашей прежней дружбы помогу тебе, Даша.
– Как поможете? – спросила Даша, которая давно уже ни во что не верила, даже в бога и любовь, потому что не смогла Никиту избавить от пагубного влечения к зеленому змию.
Более того, она уже приходила к мысли, что водка сильнее всех на свете и никому с этой силой не справиться.
– Шаду из тебя выпущу, – ответил Дмитрий Степаныч. – Она глубоко внутри тебя сидит, настолько глубоко, что оставила всякую надежду на то, что белый свет увидит. Подойди-ка ко мне и голову наклони.
Даше вовсе не хотелось этого делать, но она встала, подошла к домовому и послушно наклонила голову, рассудив, что если она сошла с ума ей должно быть все равно, что произойдет далее.

Дмитрий Степаныч коснулся пальцем ее лба и тут что-то взорвалось в ее мозгу, перед глазами искры огненные заметались, все вокруг закружилось и она рухнула на пол и потеряла сознание. Очнулась она от того, что кто-то брызнул ей в лицо холодной водички. Она открыла глаза и увидела домового с чашкой в руках. И тут она все вспомнила. Радость хлынула в нее, она почувствовала легкость во всем теле, вскочила, схватив Дмитрия Степаныча и закружила по кухне.
– Но, но, полегче! – возмутился такой бесцеремонности домовой.
– Ты чего же это раньше не появлялся, – укорила его Даша.
– А ты бы позвала меня, я бы и явился! – ответил Дмитрий Степаныч.
– Хорошо, что явился, знал бы ты, как я по тебе соскучилась. Сейчас чаем тебя чаю! – захлопотала Даша.

На сердце домового потеплело, он тоже был рад встрече и прежней Даше – вон в какую красавицу выросла, а все равно осталась человеком.
Даша мигом организовала чай, все сладости, которые имелись в доме выложила на стол, памятуя о том, как Дмитрий Степаныч любит сладкое. Усадила она домового на стул, на который сажают маленьких детей, так что домовому было очень удобно, а чай наливала в крохотные кофейные чашечки. Вдоволь предавшись воспоминаниям, они вернулись в настоящее.
– Ты, Дмитрий Степаныч, специально ко мне приехал? – спросила Даша.
– Нет, по пути заглянул. Нам, домовым, строго настрого запрещено покидать свои места обитания, только в исключительных случаях.
– И какой такой исключительный случай приключился? – поинтересовалась она.
– Да вот, еду на международный симпозиум. От нас большая делегация едет: кощеи-бессмертные, бабаёжки, кикиморы, лешие, водяные ну и домовые, конечно. С их стороны – гоблины, гномы, эльфы, тролли и прочий народ.
– И что же у вас за симпозиум такой? По какому случаю?
– Да тема у нас всегда одна и та же – посвящена контактам между различными цивилизациями.
– Между какими цивилизациями, если не секрет, – полюбопытствовала Даша.
– Ох! – вздохнул домовой. – Поглупела однако ты, став взрослой. Между нами и вами людьми. Контакты стали все реже и реже, а все почему – люди разучились мечтать, да и веру утратили. Не понимают, исчезнем мы, исчезнете и вы.

Помолчали, а затем Даша спросила:
– А как же ты туда едешь? На чем?
– Да! – вздохнул Дмитрий Степаныч. – Многое же тебе придется вспомнить, да еще многому нужно будет научиться. Телепортируюсь, конечно, древний испытанный способ.
– Научи, – взмолилась Даша. – Знаешь, как тяжело до работы добираться.
– Это очень просто, – сказал домовой. – В начале мысль вперед посылаешь, обследуешь место, куда должен прибыть, очищаешь пространство, а затем представляешь себя в этом месте и все. Ты уже на месте.
– А если не знаешь то место, куда хочешь попасть, что тогда делать? – спросила Даша.
– Тут разные способы есть, – обстоятельно стал объяснять Дмитрий Степаныч. – Там может находиться близкий тебе человек, думаешь о нем и его глазами видишь местность.
Только он это сказал, как Даша исчезла. Она представила Никиту и тут же увидела его и еще двух мужиков. Один разливал по пластиковым стаканчикам водку, другой нарезал колбаску, а Никита открывал банку с огурчиками. Как вихрь появилась Даша, схватила Никиту и тут же исчезла, не забыв превратить водку во рвотное зелье, вспомнила, как в детстве с легкостью это проделывала. В следующее мгновение они с Никитой оказались в глухой тайге. Даша припомнила картину Шишкина с медвежатами, представила ее и оказалась именно в таком глухом месте. Вокруг на сто верст не было ни души. Все это длилось какое-то мгновение и вот уже Даша вновь сидела в кухне перед Дмитрием Степанычем.
– Молодец, – похвалил ее домовой. – Быстро учишься и вспоминаешь. Ты бы ему хоть каких-нибудь вещичек подбросила, а то ведь пропадет мужик в тайге.
Мужскую солидарность проявил Дмитрий Степаныч.
– Успеется, – сказала Даша. – Сначала вас провожу.
– Да я уже собрался, пора, уже ждут меня, – ответил домовой.
– Без гостинцев не отпущу, – сказала Даша.
И стала разные вкусности выкладывать из холодильника. Брауншвейгскую сырокопченную колбасу, которую сама как страсть любила, шоколад, апельсины, яблоки, баночку меда. Все это домовой складывал в свой вещмешок, который однако не увеличивался в размерах.
– Хороший у тебя вещмешок, – похвалила Даша, – все в нем умещается.
– Да обычный сублимированный вещмешок, – ответил Дмитрий Степаныч. – Уменьшает в размерах и в весе любой продукт, сохраняя все полезные качества. Когда вытащишь из него продукт, то он прежнюю форму и вес обретает.
Когда все гостинцы были уложены, они присели на дорожку, затем поцеловали друг дружку в обе щеки.
– Нут теперь мы будем в контакте! – сказал Дмитрий Степаныч. – Так что не грусти. Как только вернусь с симпозиума, дам знать.
И исчез. Даша встала, достала палатку, спальный мешок, соль, хлеб, топор, нож, удочку, спички, все это упаковала, представила Никиту, предстала перед ним на один миг, оставила посылочку и исчезла.

Пятнадцать дней пробыл Никита в тайге, ловил рыбу, питался лесными ягодами и грибами и наполнялся жизненной энергией. Почему именно пятнадцать дней? Да потому, что за это время вся кровь в организме обновляется и начинает человек новой жизнью жить. Все эти дни Никита пребывал в прекрасном настроении, душа его пела и в ней вновь поселились мечты. Потом появилась Даша и вернула его домой. О случившемся они не сговариваясь не обмолвились ни слова, только оба теперь знали, что начнется для них иная, настоящая и счастливая жизнь.

Победитель конкурса "20 лучших статей февраль-2011"