Мой родной человек

«И откуда ж ты взялси???»
Однажды, помогая по хозяйству, я исподволь любовалась тем, как мой свекор косит траву в нашем саду. Поистине, эта работа достойна кисти художника! Вдруг звон… нет – жалобный стон косы повис в утреннем воздухе. И пошли стенания дедушки Сани:
- Ах, ты жа! Ды и откуда жиш ты узялся? - Он поднял с земли и выбросил за изгородь камень. – Дык я жа мог косу загубить! Утета так, и косу так недолга загубить! Тьфу, и откуда ты узялся тута?
Сокрушаясь и охая, он радовался тому, что все «обошлося благаполушна». Поплевав на ладони, он с азартом продолжил косить сочную кубанскую мураву, периодически приговаривая:
- Фху! Фху! И откуда ж он взялси? Косу-то так загубить можна… Фху! Фху!
Солнце весело поднималось, освещая все вокруг. Дорожки скошенной травы удлинялись за спиной косаря. Ветерок забирался под выпущенную из брюк рубаху, сушил ее, остужал душу. Радость труда блуждала по лицу деда Саши, и вдруг – она, тревожная мысль: «Да как жаш я так? Косу-то чуть не угробил!»

«Автоматика»
Каждый вечер, после трудов праведных, деда Сашу тянуло к фронтовикам, где под рюмочку, своим чередом, шли воспоминания о войне. Память не давала покоя и он, сгорбившись по-стариковски, нес эту тяжкую ношу по дороге домой. Шел он, и выговаривал вслух «треклятому хвашисту», погубившему «уйму люда», а горное эхо вторило ему, будто бы разделяя его боль. Голос его был слышен далеко-далеко.
Заслышав что дед возвращается, внук Саня, решил его разыграть. На правах старшего, он привлек к этому делу брата Серегу. Мальчишки привязали веревку к калитке и спрятались за кусты бабушкиных роз.
Стояла изумительно синяя кубанская ночь. В воздухе летали светлячки: то вспыхнут – то погаснут. Из-за тучки выкатилась любопытная луна. Все вокруг обрело сказочные очертания. Где-то завыла собака.
Подойдя к воротам, дед Саня поднял руку. чтобы открыть калитку, и… о, чудо! – калитка со скрипом отворилась сама.
- Гля! – сказал он удивленным, притихшим голосом и шепотом прохрипел, - сама отворилась…
Погрозив ей указательным пальцем, развил свою мысль:
- Не! Не можеть этава быть. Ни за что не поверю!
Калитка, словно обидевшись, со скрипом захлопнулась. Он снова решил ее отворить, и опять она сама распахнулась. Дед озадаченно озирался, не ведая, как объяснить эту «метамархвозу», но тут из-за кустов послышалось хихиканье его изобретательных внуков.
«Смикитив», в чем тут загвоздка, он, наконец, нашелся:
- Сашок, унучок, это никак ты? А я тут все думаю, что ж ета получается? Ну, не могеть калитка сама атваряться!
И пошел в дом, оставляя за сутулой спиной радость смеющихся внуков.