О семье, детях, долге, боли, зависти и одиночестве...

Хочу рассказать о семье, которой восхищалась с самого детства. И хотя в последние годы мы уже не общались, общие знакомые постоянно что-нибудь рассказывали о них. Увы, по большей части грустные вещи но в ехидно-довольном тоне. Люди часто жестоки к тому, что не понимают, чему завидуют. И мало кто знал, что завидовать там практически нечему. Разве что их силе духа и желанию быть вместе, быть семьей. Пожалуй, начну с другого.

Мне было… Кажется, я еще в садик ходила, когда мы с ней познакомились. Иначе как объяснить тот факт, что я играла в песочнице, когда ко мне подошла девочка и предложила дружить? Вот так запросто. Меня это подкупило. Она была красива. Большие ореховые глаза, бледная кожа, длинные густые волосы. Мне казалось их слишком много. Тем более в сравнении с моей тоненькой косичкой.

Они переехали в наше село из Самары. Потому что здесь родился ее отец, жил ее дед со второй женой и ее дядя. Красивая молодая пара. Красивая дочь. Он талантливый хирург, она фармацевт. Они купили одну из лучших квартир в нашем доме, завели овчарку, которую держали там же. У меня не было своей собаки и я им немножко завидовала, но даже близко боялась подходить к этому псу.

Зато с Лёлей мы подружились. Это было не сложно. Я помню ее в те годы веселой, яркой, готовой на любые авантюры. Лёля постоянно фонтанировала новыми идеями игр. Мне только оставалось удивляться красочности выдуманного ею мира. Все очень быстро поддались ее очарованию. Все дети, приходившие играть в наш двор. Как в песне Татьяны Булановой Лёля была нашей заводилой:

Сумку школьную прочь зашвырнув,
Ты сидела верхом на заборе
И кричала, к биноклю прильнув:
Не кончается /…/ синее море!

Поэтому каждое лето мы все дико разочаровывались, когда Лёля уезжала на пару месяцев к бабушке в Самару. Но уже через несколько дней после ее возвращения переставали обижаться. С ней всегда было весело!

…Через несколько лет они купили дом и переехали. Но это мало что изменило, мы учились в одном классе и продолжали общаться. Лёля – красавица, умница. Как говорится, «спортсменка, комсомолка». Хотя я, конечно, шучу – комсомол к тому времени уже много лет как не существовал. И все же. Лёля была отличницей. Ее хорошо подвешенный язык, отличная память, дисциплинированность и ровный почерк выделяли ее для учителей. То же самое одновременно отдаляло ее от одноклассников. Ей завидовали.

Хорошо обеспеченные родители баловали единственное чадо, поэтому у Лёли всегда все было у самой первой – сначала лучшие игрушки, потом дорогая косметика и красивые шмотки. Естественно девочки завидовали. И старались подражать. А ее это бесило. Так она начала отдаляться от подруг.

Было еще кое-что. Очень хорошо помню урок географии по теме воспроизводства населения. Она говорила что-то в духе: когда в семье один ребенок – его нет; два ребенка – пол-ребенка; три – это один ребенок. В том плане, что для получения положительного коэффициента на каждого родителя должно приходиться по ребенку и хотя бы еще один. Как-то так. Суть в другом. Учитель тогда расспрашивал, у кого, сколько братьев и сестер в семье и планируются ли еще дети? Когда дошли до Лёли, ее лицо и шея были в красных пятнах, то ли от волнения, то ли от злости. Она тогда сказала, что родители не собираются заводить еще детей, потому что хотят как можно лучше воспитать ее. Класс тогда шумно отреагировал. Что-то в духе: эгоистка; у вас же есть деньги; не сможешь поделиться игрушкой? Дети особенно жестоки в своем осуждении... Я же тогда хотела кричать: как вы можете, как вам не стыдно?! Но разве можно выдавать чужие тайны? Я так ничего никому и не сказала. А Лёля как-то резко изменилась. Вроде все та же, но другая. Особенно сильно это стало заметно после аварии, в которой погиб младший брат ее отца. Она замкнулась.

Вот так и получилось, что к десятому классу мы только здоровались и лишь изредка перекидывались еще парой фраз. Мне ее не хватало. И тогда, и через несколько лет. Но я боялась признаться даже себе, настолько силен у школьников стадный инстинкт. Все как-то резко ее невзлюбили. А я даже не уловила переломный момент, слишком сильно переживала собственные душевные переломы…

Позже, курсе на втором или на третьем, мы с подругой сидели в баре, когда вошли Лёля и ее парень. Они купили пиво и вышли. Моя подруга тогда стала рассказывать, что Лёля ни с кем не здоровается, даже специально для этого переходит на другую сторону улицы... И тут меня прорвало. Я рассказала, то о чем знала с малых лет. Я напомнила ей о том уроке географии, о Лёлином ответе, о всеобщем возмущении. И рассказала о болезни ее отца. Когда Лёля была совсем маленькой, у него обнаружили опухоль головного мозга. Рак. Деньги были. И они ездили по разным врачам, пытались что-то сделать. Когда нашли врача, способного на подобного рода операцию, их сразу предупредили, что гарантий нет. Возможно, он выживет, но больше трех-шести месяцев вряд ли проживет. Зато без операции сможет прожить все десять лет. Естественно будут боли. Но если не пить спиртного, с ними можно справиться. Надо было думать в первую очередь о маленькой Лёле. В итоге от операции отказались и переехали поближе к его родителям.

Хирург в нашей больнице пришелся кстати. Там же нашли площадь под аренду для аптеки – тетя Ира занялась бизнесом. Внешне все складывалось как нельзя лучше. Как я уже говорила, позже они купили дом и сменили жигули на новенькую иномарку... А потом эта авария, Миши не стало. Дядя Дима с горя запил. Через какое-то время новый главврач его уволил. Нет, не за пьянку. Там была какая-то еще причина. Но теперь его лишили еще одной радости – любимой работы. Запои стали частыми. А Лёля еще более замкнутой. Внешне это выглядело так, словно ей ни до кого нет дела. Но я же видела волны боли и страха в ее глазах. Видела, что все это на самом деле отчаянная попытка «выжить». Видела. Но молчала. Сейчас жалею, что сделала лишь слабую попытку наладить контакт, которая естественно провалилась. И все. Видно было поздно что-либо менять…

Этим летом Лёля вышла замуж. По рассказам, свадьба была маленькой, почти никого не было. А через месяц дядя Дима умер. Дождался. Вырастил свою девочку, дал образование, выдал замуж… И успокоился.