Веселая деревенька (часть девятая) Чем дело кончилось

После того, как инфляция слопала наши деньги. Банк, в котором хранился неприкосновенный запас, исчез вместе с этим запасом. Зарплату учителям начали выплачивать с задержкой в полгода. А заработанного мужем хватало лишь на бензин, чтобы съездить на базу и купить товар. После разборки с братками из которой мы поняли, что жить нам спокойно не дадут.
После всего этого вместе взятого случилось самое страшное. Мы потеряли НАДЕЖДУ. Водка в доме имелась всегда для «хозяйственных» нужд и муж начал потихоньку прикладываться. Я работала, и бывало, по несколько дней мужа не видела. Уходила, он еще спал, приходила – он уже спал. Но засыпал не от усталости, от алкоголя. И все чаще заводил разговор о переезде.

Мы начали готовиться. Хорошие фирменные машины и инструменты отдавали за бесценок. Мебель штучно отвозили в Пермь детям. Каждая поездка в Пермь сопровождалась добыванием денег.

Это выглядело примерно так. Мы выкапывали картофель и брали несколько мешков с собой. Выгружали мебель и картофель. Муж возвращался домой. Я оставалась продавать картофель. Продавать я терпеть не могу и не умею. Картофель у нас был очень хороший, но продавала я не дорого, у меня не было времени. Чего я только не выслушала от «коллег продавцов» за то, что цену сбиваю. Доходило до откровенных угроз. Продав, возвращалась домой и снова все по кругу.

Это время было, пожалуй, самым пессимистичным в моей жизни.
Продали лошадь Красаву. Нам сказали, что ее покупают для мальчика–пастуха. Утешало, что Красава останется жить. Продали коров. Резали овечек и коз. Мясо замораживали и делали тушенку.
Я смотрела, как пустеет наш дом. Поток людей не иссекал. Все уже знали, что мы собрались уезжать и шли и шли. Такой дешевой распродажи не знала история деревеньки. Многие жаловались, что денег нет, но они бы взяли. Ну и брали.

Мы понятия не имели, что и как получится в Германии. Мы не переселенцы немцы из России, о которых в Германии на первых порах заботятся, предоставляют крышу над головой и еду. Мы опять должны были быть сами по себе. И рассчитывать могли лишь на себя. Мы даже не были уверены в том, смогу ли я выехать сразу. Или муж поедет один.
По ночам я плакала. Мне казалось, что годы, прожитые здесь, принесли лишь страдания. На самом деле это было не так. Но тогда я так чувствовала. С каждым днем дом, казалось, отходил от меня, не прощая предательства. Любимого песика Вуфи сыночка таксы Сюзи отдали в хорошие руки.

Дом оставляли молодому парню из Перми. Он мечтал стать фермером. Оставляли все как есть, бесплатно. Только чтобы там жил. Он очень просил оставить ему овчара Вольфа. В деревне многие Вольфа хотели взять. Мы решили, что в доме ему будет лучше, привычнее.

Я не смогу передать словами, как тяжело мне было все оставить. Маму, детей (пусть уже взрослых), дом, который я любила. Собак и кошек. Гору и речку. Наши мечты и надежды.
Мне предстояло уехать в чужую страну, где меня никто не ждал. Что и как там сложится? Неизвестно. Но я старалась не показывать своей тоски и неуверенности.
Теперь уже я говорила мужу : « Не волнуйся, все будет хорошо».
Я ведь сильная, а ему так нужна была моя поддержка.

Что еще сказать? Мы справились. Переехали. Даже сразу нашли работу. Что конечно было большим везением.

Как развивались дальнейшие события в деревеньке? Об этом я узнала позже. Вольфа, моего любимого овчара застрелили. Оказывается, он зарычал на нового хозяина, а тот испугался.
Красаву тоже убили, на мясо. Нас обманули. Были уверены, скажи они правду, мы бы не продали.
Тот парень из Перми в доме заскучал и оставил его на радость местным. Из дома выволокли все, что могли. Пол, потолок, трубы и батареи отопления, Сняли двери, оторвали доски, где сумели. Вывезли все остатки стройматериала.

Когда дочке, оставшейся в Перми, позвонили и предложили купить оставшийся сруб, я сказала, чтобы она продала. Взяла то, что еще можно взять, иначе ничего не останется.
Народ в деревне ушлый, смекалки не занимать. Купил благодетель наш дом за пять тысяч рублей ( в то время за такие деньги телевизор плохонький купить можно было) и сразу перевез его в другую деревню, где его покупатель с пятнадцатью тысячами ждал.
За день десятку заработал. Вот это хозяйственник, не то, что мы были.


Как-то приезжала в отпуск в Россию и не выдержала. Добралась до деревеньки. Походила по горе, поросшей крапивой. Только остов битой печки возвышался над ней. Подошла поближе, потрогала крепкий, ровный фундамент дома, который не смог стать фундаментом нашей деревенской жизни. Поплакала, вспомнив Вольфа и Красаву. И сказала себе – НИКОГДА!
Никогда я не вернусь сюда!

И все-таки жизнь в деревеньке сыграла одну положительную роль. Меня не мучает ностальгия.