О чем рассказывает дом?

История, штука серьезная. Но если смотреть на вещи проще, не усмирять полета фантазии не знанием деталей, нацепить на нос очки (куда же, я без них) и попробовать сочинить историю? Самую, возможно, неправдоподобную в своей простоте?

Итак, что мне известно?
Больше ста лет назад жила на южном Урале в поселке Варламово семья казака Долгополова. Семья из зажиточных. Именно поэтому она и была после революции раскулачена. Ну, на счет справедливости раскулачивания, это еще тоже большой вопрос. Поделить нажитое революционерам конечно хотелось. Вот только представьте себе. Вы жили, работали и построили дом ( дачу, курятник или будку для любимой собаки) или купили тот же дом (дачу, телевизор, новую шубу). Вдруг революция и выясняется, что соседка Маня всего этого не имеет. Маня та ни учиться, ни работать не хотела. Спала до обеда и торговала семечками на рынке … или еще чем. Это не важно. Важно, что дачу или шубу Мане отдать придется. Жалко? И мне. И казаку Долгополову тоже наверняка жалко было. И хоть последнее ( о том, что ему жалко было) и является моим предположением, все же факт этот я бы назвала достоверным (все мы люди). И это, к сожалению все, что я знаю. Хотя нет!
Фамилия Долгополовых довольно известная в истории казачества. Почему-то не хочется верить, что этот Долгополов приходился родственником Долгополову Астафию Трифоновичу. Мошеннику и авантюристу из Ржева. Астафий Трифонович был купцом и «прославился» во времена Пугачевского восстания, пытавшись обмануть ( и не без успеха и выгоды) обе противоборствующие стороны.

Наш же Долгополов из оренбургских казаков. Основой жизни казаков, их историческим предназначением была защита Родины. И в те времена соседом на юге был народец, который не прочь был чужим добром поживиться. И как только появлялись поблизости неруси, так и выступали казаки, отгоняли врагов прочь от Российских границ. А так жили, как и все, мирно. Сеяли хлеб, косили сено, любили, растили детей и строили дома. Хорошими были хозяевами, работящими. Жили, да добра наживали.
Вот за это «добро» им и досталось. Раскулачили.
Потом в пустом доме сделали школу, а уже после войны амбулаторию. Вещи, конечно, нужные, но от чувства, что казака Долгополова обидели зря, мне никак не избавиться.

Да, я же историю хотела придумать. А чего не придумать? Хотите, расскажу, как я в гостях у Долгополовых побывала?

Дождь разошелся не на шутку. Одежда моя промокла, прилипла к телу, холодила и сковывала движения. Я была рада, когда меня пригласили в дом. Хозяйка, не молодая уже, но крепкая женщина, увидев меня, замахала руками.
- Заходи, заходи! Э как поливает, ты же промокла до костей, зайди, обсушись, обогрейся.

В таком доме я впервые. Но знаю, он называется крестовиком. Дом с двумя внутренними пересекающимися стенами. Стены эти делят дом на четыре части. Уже одно, то, что семья владеет крестовиком, указывает на ее благосостояние.
Я оставила мокрые обутки в холодных сенях и на цыпочках, стараясь не оставлять следов ног прошла за хозяйкой. Пол был чисто вымыт. Неосознанно мой взгляд выхватывал предметы интерьера холодных сеней. Мелкая хозяйская утварь. Пила, коромысло. Ларь для хранения муки. Дымовик – вещь совершенно необходимая в пчеловодстве. Деревянный трезубец, он наверное какое-то особое название имеет. Я догадываюсь лишь, что это вилы такие. Наверняка ими удобно сено метать, на сеновал, например.

У стены скамейка, рядом корзина. Корзину не доплели, но у стены стоят несколько готовых. Поймав мой заинтересованный взгляд, хозяйка пояснила:
- Это дед наш мастерит. Да занемог он сегодня. Погода вон какая, вот и слег старый.

Над дверью висят пучки колючих и горьких степных трав. Их запах терпкий и жаркий напоминает о солнце и особенно ощутим в дождливый день, как сегодня.
Над дверью в холодные сени висит подкова.
Кстати вы знаете, как повесить подкову?
Я вот теперь знаю. Это зависит от того, какую роль она должна выполнять. Над дверью в холодные сени, то есть непосредственно в дом, подкова висит рожками вверх. Она напоминает собой чашу. Чаша эта символизирует богатство. Дом – полная чаша. Здесь подкова – талисман.
А вот на воротах подкова висела рожками вниз. Напоминала крышу. Здесь она оберег. Защищает дом и двор от всякого зла и нечисти. Так же как пучки колючих степных трав над дверью. Ежели и проскользнет что недоброе в дом, зацепится за колючки. А горечь полыни отпугивает не только злую силу, но и насекомых. Потому пучочки- венички впрок и запасены. Повисят, повисят, можно ими и грязь в сенках подмести. А на их место другие – свежие повесить.

В помещении, которое называется теплые сени, людно. У окна стояло странное, на мой взгляд, сооружение.

Я даже не сразу поняла, чем занята женщина с иголкой в руке. Маленькая девочка сидела на корточках под натянутым между двух жердей материалом. Они – женщина и девочка стежили одеяло! Женщина протыкала одеяло сверху, девочка посылала иголку обратно и так стежок за стежком.

Тут же у окна на лавке сидела старуха. Она мастерила игрушки из соломы. Рядом крутилась ребятня. Сухие, жилистые руки старухи двигались очень быстро и вот уже следующая игрушка готова, и заняла свое место на подоконнике. И ребятишки, раскрыв рты, любуются ею.


- Марья! Ты чего опять удумала? Положи уголь! Не годно куклам глаза рисовать! Сколь раз тебе говорила?
Старуха ругала девчушку. Та хотела нарисовать лицо тряпичной кукле. А мне неожиданно довелось прослушать короткую «лекцию» .
В куклу, как и в человека, может вселиться душа. Гарантии, что душа эта будет доброй, нет никакой. Душа может вселиться через глаза или рот. Поэтому на кукле их быть не должно. Иначе и до беды недалеко! Вот ведь бывало переселиться душа ребенка в куклу, и заболел ребенок не на шутку и умер!
Честно говоря, у меня от таких объяснений мурашки по коже пробежали. Хорошо, что хозяйка меня в избу позвала.

Изба это второе из четырех помещений дома крестовика, после теплых сеней. В теплых сенях днем работали, по ночам в холодное время года здесь на полу, подложив под бока соломенные тюфяки, а под головы кулаки спали наемные работники.

Избу можно смело назвать женской территорией. Женским царством.



Здесь женщина проводила большую часть своего времени.

В левом – красном углу иконы. Священный, самый дорогой угол. Самые ценные вещи, документы прятали за иконы.
- Не у каждого злыдня рука подымется божьего дома покой порушить.
Здесь, перед ликами святых, зажигались свечи. Сюда ставили веточки вербы за неделю до пасхи, а в пасху клали крашеные яйца.
Под иконами стол, а вокруг него лавки. На столе сверкает пузатый самовар.
Пока пили чай, я успела разглядеть избу. Справа от двери русская печь. Ее бок выходил в теплые сени. Именно поэтому там и было тепло. На печи кряхтел и охал занемогший в непогоду дед. Дед грел на печи старые кости, а на веревочке над печкой сушились травы.
Справа от двери у стены стояла кровать, покрытая лоскутным покрывалом. Сейчас это называют модным словом пэчворк. А в те времена собирать полотна из лоскутков было дело обычное.

Под главной балкой у потолка подвешена люлька. Она была занавешена женской юбкой. Мне подумалось, от мух может быть?
- От мух, да и от сглазу. Муха, тварь безобидная! А под материной юбкой дитя защищено.

Помните выражение? Под мамкиной юбкой? Или…
– Он еще из под мамкиной юбки не вылез?
Вот, оказывается, откуда это идет. Маленький еще значит, нуждается в защите. Не способен сам себя защитить. Надо же, а я и не знала. Слышать, конечно, слышала, но не задумывалась.
Хозяйка много еще чего мне порассказала. Наверное, она заметила мой интерес, или просто словоохотливая была. И тут мне на глаза снова кукла попалась, без лица, но в яркой одежде. И у нее свое предназначение оказывается было. В глаза бросаться. Вот зайдет в избу человек со злым намерением, а кукла тут как тут. Привлечет на себя внимание, задержит зло на себе. Чтобы хозяевам не досталось или того хуже младенцу слабому.

Кстати, а люлька почему на главной балке, матице крепится? Тоже неспроста! Самое надежное крепкое место. Расти маленький человек. Надежным, крепким. Да и самое безопасное оно в доме.

И все же главное в избе это печь. Направленная устьем к окну. Хозяйка ловко орудует ухватом. Вот подцепила и подтянула к себе горшок. Сдвинула крышку, и воздух в избе моментально наполнился запахом щей. Придут мужики – обед готов.
- Вот этим ухватом я однажды одного и ухватила!
Хозяйка смеется и рассказывает, как много лет назад заскочил к ней нелюдь один с недобрым помыслом. Крепкий ухват был, а об спину его сломался.

Вот и опять эта многофункциональность. Она во всем.

Кукла без лица. Игрушка, оберег а еще и мощное педагогическое пособие для развития фантазии ребенка. В любую игру можно с такой куклой играть. Она и радоваться и плакать может. Все от фантазии играющего зависит.

Пучок высушенной травы. Оберег и средство борьбы с насекомыми. Веник и ароматизатор воздуха.

Или ухват. Им и горшок из печи достанешь и охальника по спине огреешь. Мало не покажется!

А сама печь? Дед греет кости и спит на печи. Хозяйка сварила еду, разгребла кочергой угли. Вот выстоится и пора хлеб сажать. А еще в печи моют младенцев. У некоторых такие печи большие, что и взрослый там вымыться может. Или спрятаться.
А какое наслаждение просто сидеть и смотреть на огонь? Или на угли? Вы когда-нибудь видели, как мерцают и переливаются красные огоньки на горячих углях? Или просто сидеть, прижавшись к теплому боку печи?
А вот этот приступочек? Дед, забираясь на печь, наверняка сюда ногу ставит. А зимой сюда рукавички засунут, пусть сохнут!

У дома тоже свои «слабые» места есть. Они нуждаются в защите. О том, как ворота и двери защищают, я уже писала. Окна защищают ставнями с наличниками. Орнамент наличников, круги в этом орнаменте не что иное как поклонение солнцу. Еще один «вход» в жилище – дымоход. Защищен огнем и дымом. Огонь сжигает и очищает.

Гордая хозяйка приглашает меня в горницу. Я краснею от удовольствия. Горница это то, чем гордятся. Незваных гостей в горницу обычно не приглашают. Рада, что для меня сделали исключение. Иначе как бы я рассказала?

В середине горницы стоит стол.
Ух, ты! На столе из моего далекого детства тоже лежала такая скатерть! Похожая очень. Почему-то мама называла ее филейной. Скатерть представляла собой сетку. Клеточки этой сетки, застланные красной нитью, сливались в цветочный орнамент. Писать на такой скатерти было невозможно, поэтому на моем столе лежал лист из толстого стекла. Кромка этого стекла и полоска скатерти на краю стола оставляли отпечатки на моих руках. Когда мне надоедало делать уроки, я принималась рассматривать эти отпечатки.
Но я отвлеклась. Здесь в горнице, все говорило, кричало о достатке хозяев. Красивый шкаф для посуды со стеклянными дверками. Большие сундуки. Швейная машинка! Фотографии на стенах! Аккордеон!
Хозяйке было чем гордится.
-Вот это мой сундук, а это мужа. У меня в сундуке мои платья и платки. Вот этот с цветами, мне муж недавно подарил. Обычай у нас такой. Любит жену, помнит о ней в походе, постарается подарочек привезти. А платья мы все себе еще в девичестве, до свадьбы шьем. Что нашьем, то и носим. Потом, замужем не до шитья. Это девок забота.
Слышала в светелке гомон? Шьют. А к вечеру глядишь, и кавалеры набегут, еще больше шума будет. Да ладно, я не гоню, дом большой. И я молодая была, помню.

На добродушном лице хозяйки появилась мечтательная улыбка. Без сомнения – помнит!

-А в мужнином сундуке его снаряжение походное. С этим у нас тоже ух как строго. Ходил тут намедни атаман, проверял готовность казаков к походу. А Танька, соседка в мужнин сундук своих платьев натолкала. Ох, что было!!! Ивана ее в эти платья нарядили и по станице пройти заставили! Хохотал народ. Мальчонку их до сих пор ребятня дразнит. Знать, мальчонка не причем, а дразнят. Да и Ивану прохода нет. А все баба –дура.
Музыка? А как же! Играет мой казак и поем все. Все поем, вся семья. А как же в праздник без музыки?

Моя одежда подсохла и дождь перестал. Мне казалось, что я прожила в этом доме несколько лет. Напоследок заглянула в светелку.



Молодые девчата за работой. Их смех на минуту смолк и зазвучал снова, едва я закрыла за собой дверь. В светелке ткацкие станки. Один для половиков. Другой для холста. Из такого холста одежду и шьют. А еще здесь шерсть прядут и ковры вышивают. Мастерицы! А весело-то им как!

Мне пора. Спасибо за приют. Мир вашему дому. Я поклонилась и пошла своей дорогой. Размышляя о том, что конечно сейчас все по-другому. Изменился быт. Я шла и пыталась поймать все ускользающую от меня мысль. Все не так. Нет, не все! Я поняла, что меньше всего меняются люди. Изменились дома. Кастрюли и лампы, появились телевизоры и компьютеры. Да что перечислять, не одну книгу напишешь. Но вот люди…Они не очень меняются. Они также смеются, когда весело, плачут, когда грустно, любят, растят детей и строят дома.

Вообще-то все было немного не так. Совсем немного
Шел дождь. Мы промокли и зашли в гостеприимный дом. Там топили печь и пили чай. И мы тоже пили и разговаривали. И осматривали дом. И хозяйка этого дома, красавица Евгения рассказывала нам о нем, так, что казалось, что это она та самая Долгополова или внучка его или правнучка, а совсем не экскурсовод. А мы в той самой деревне Варламово. А не на Аркаиме, в доме-музее «Казачья усадьба». Хотя именно туда перевезли дом оренбургского казака Долгополова, у которого мы были сегодня в гостях. Все перепуталось,и конечно, это я а не дед на печи.


Но вы, конечно, меня понимаете.