не зная...

Не всегда у него получалось говорить правильные слова и делать правильные вещи. А чаще всего, выходило именно наоборот, все валилось в непонятные тартарары и приводило в панический ужас всех окружающих. Хотя, на самом деле, не так уж и трудно было понять всю философию его гедеонистической жизни. И пускай снова упустил блестящую возможность, ну и наплевать, что уплыл такой выгодный контракт, уволили, да и фиг с ними. Ведь помимо всех этих мелких пакостей и неприятностей, было в жизни иногда все по настоящему. Она пахла и имела вкус, иной раз даже удавалось ухватить ее за осиную талию и ощутить весь этот водопад чувств и эмоций.
 
Нередко так получалось, что именно моменты его полнейшего наслаждения жизнью все принимали за временое помрачение рассудка. И даже его отец, его локальное божество, за неимением иного наверное, попрекал недостойным поведением и несоотвествием какому то тому, самому ему неизвестным, что и было их семьей. И вообще семья, давно уже перестала быть для него тем тылом и той крепостной стеной за которой он мог позволить себе спрятаться от невзгод и ударов судьбы. И дело не было в том, что он их не любил или ему не нужен был тот самый тыл, просто он устал прятаться. И каждое понуждение скрыться или завернуться в лист покоя и отгородится от мира, приводило его в животный ужас. Тело покрывалось мелкими пупырышками и бил озноб, вот оно...
 
Наступал момент когда он уже начинал предугадывать эти приступы и накаты тоски, как ее называли други, он же называл это состояние скукой. И не было худшего наказания за все возможные провинности какие только он мог совершить в прошлых и будущих жизнях,как это. Нередко нахлынувшие воспоминания делали состояние из невыносимого пограничное, и даже он сам начинал беспокоится о равновесии некоевого серенького вещества, бьющегося о стенки его черепной коробки. В тоскливой тишине ощущался скрип и постанывание выпрямляющихся извилин.
 
Какофония чувств и эмоций с отрицательным зарядом доводила голову до колокольного звона, мысли мечущиеся со скоростью сорвавшихся с орбит электронов, находили выход в его глазах. Именно в эти моменты мама, плакала, смотря ему в глаза, а друзья со словами, что мол перезвонимся или свидимся спешили скинуть с себя ощущение причастности к готовящемуся нето. И может быть по своему они были правы, ведь именно так начинались все его квесты, ведь назвать их приключениями не позволит здравый смысл, а злоключениями они уже давно перестали быть.
 
Ощущать в себе силу и способность, а еще более желание, но не знать и не находить, что может быть больнее. Как еще можно сделать беспомощным здорового и полного сил молодого человека. И вот настал момент, когда посреди ночи он, проснувшись в холодном поту, признался сам себе, разорвав тишину спящего дома криком – Я НЕ ЗНАЮ ЧЕГО Я ХОЧУ И ЗАЧЕМ! И пустота...
 
Он живет с этой пустотой уже третий день и не замечает движение и суету вокруг, тело движется как отлаженный биоробот, выполняя установленные программы. Дежурно улыбаясь и отвечая на такие же дежурные вопросы. Все хорошо, да не брит, да не ел, да мама я тебе перезвоню на днях. Вчера он сделал больно ее огромным и ничего не понимающим глазищам, да нам нечего делать вместе, понимаешь дурочка – не-че-го. А сегодня очередная страждующая, так и ушла не дождавшись от него хоть одного слова. Она поносила его последними словами, взывала к его чувствам, эмоциям, человечности в конце концов. А он курил сигареты прикуривая одну от другой и смотрел в одну точку...
 
А что будет завтра...