Vale! Или открытое письмо джулианкам

Vale!
Или открытое письмо джулианкам


Salve! Приветствую вас, добродетельные обитательницы сей благопристойной страницы! Да хранит вас и ваших домочадцев в добром здравии всемогущий Юпитер, и да будут дни жизней ваших долгими, а несчастья ваши короткими! Благочестия и изобилия очагам вашим!

С тех пор, как я узнал вас и ваши друг другом высоко превозносимые добродетели, не прошло и трех календ, но и их мне вполне достало, чтобы уявить, что за смрадная топь, сродни дельфийским трясинам, есть ваша страница и как изысканно извращены ваши умы некоторых среди вас.

Уже на третий день своего пребывания здесь, видя воочию, как вами жестоко попирается всякий здравый смысл и высоко превозносится всякая приятная вам глупость, я воскликнул в сердцах: “O tempora, o mores!”. И не было мне успокоения.

Я пристально наблюдал, как ваши добродетельные сердца взывают к крови, а ваши руки тянутся к горлам, тех, кто, как вам казалось, попрал закон. Вы, словно пустынные коршуны, кружили над головами, и готовы были ринуться на всякую несчастную жертву, у которой подкосились ноги.

Я удивлялся тому, как вы, проводящие за тщетной болтовней, здесь, на этой желтой странице, все свое время, не устаете поносить и презирать ваших благоверных мужей и друзей за их леность. Изо дня в день вы, не отрывая от мягких кресел свои насиженные зады, не жалея дорогого маникюра и шевеля всеми своими немногочисленными извилинами, вы не уставали доказывать мне и друг другу, как мы, мужчины, праздны и ленивы. Вы, наверное, лили помои на тех, кто, пока вы здесь премило развлекались, в обществе своих единомышленников, зарабатывал вам на эту самую вашу возможность весело проводить здесь время, n’est pas? А после того, как ваши благоверные возвращались домой, вы, наверняка, принимались за свое второе после пересудов на этом сайте излюбленное занятие – полоскание костей и мозгов. И вы хотите сказать, что вам даже не стыдно за это? Впрочем, вижу: многим из вас, как и древним грекам, понятие совести не знакомо.

Мне было одновременно интересно и печально наблюдать за тем, как некоторые особо недалекие и шумные превращали всякую мало-мальски разумную дискуссию в пошлый балаган. Казалось, вы были способны взглянуть на проблему только под одним, себе выгодным, углом. Как, не дочитав до конца и не уловив фабулы, вы вырывали какую-нибудь особенно не по вкусу пришедшуюся вам сентенцию и, вцепившись в нее, словно голодная собака в свежую кость, принимались яростно трепать ее из стороны в сторону.

К трепке, тут же, присоединялась другая пара-тройка мосек, не обремененная умом и пониманием, но зато с твердой компенсацией последних в ярости ко всякому инакомыслию, и, трусливо подгавкивая друг дружке «Ты согласна?» - «Согласна!» - вы принимались исподтишка покусывать меня за пятки, всячески подбадривая друг друга, радостным тявканьем.

Мне было противно наблюдать за тем, как вы, в начале разделившие со мной хотя бы отчасти образ моих мыслей и суждений, которые формировались годами и десятилетиями, и согласившиеся в некоторой разумности моих доводов, и даже выражавшие мне за них восхищение и восторг, затем, поддавшись всепобеждающему настроению вульгарной толпы, принимались с таким же пылом пинать и поносить меня. Мне было гадко читать ваши слащавые речи, зная, что всего пару дней тому вы писали мерзкие пасквили на меня. Скажите, а в жизни вы поступаете так же? Уверен, что да. Конечно, не так открыто, ибо природа ваша весьма срамлива и осторожна, но чести у вас нет.

Вы принадлежите к тому легиону, чьи представители в роковую годину твердо знают про себя, чью выгодную сторону принять. Вы – те, кто всегда «оказывается сто первым, кто смачно бьет, пусть даже и за дело».

Некоторые из вас, выжидали, словно налетчики в засаде, куда подует ветер, чтобы в удобный момент присоединится к сильнейшему и тогда - vae victis – горе побежденному!

Двадцатилетние неопытные девы всеприлюдно набрасывались на меня, того, кто почти вдвое старше их, дабы наставить на путь истинный. Особенно смешны были их наивные, с грамматическими ошибками написанные воспитательные речи. Хотя после этого же они заходили ко мне в «личку» и выражали всяческую признательность, извиняясь за проявленный узкозор. Некоторые жутко страдали. Правда, не долго и для того лишь, как выяснялось, чтобы уже через день ринутся в бой, под горделиво развивающимися флагами другого, более смелого союзника. Какая, пардон, сучья сущность!
Сколько таких вас было?-)

Одно успокаивает: нападают на тех, кто этого, по меньшей мере, достоин. А с серостями либо дружат, либо не замечают.

Другие прочие, осторожно разделяли мнение толпы, а затем, также, через минуту заходили ко мне в «личку» и уже слащаво разделяли мой взгляд на ситуацию. Я понимаю, noblesse oblige, как говорили галантные французы, но какая это обычная для ваших широт мерзость!

Большинство из вас, «почуяв», что запахло мужчиной, тут же напряглись. Но не в элегантной позе госпожи, которую вы так охотно принимаете, когда к вам возвращаются ваши благорожденные патриции, или как некоторые здесь с явной примесью плебейской крови смачно выражаются «представители козлинного племени», а в стойке охотничьей легавой, готовой гнать всполошенного зайца. И после этого, априори, мужское мнение для вас было заведомо ложным и неприемлемым. Даже когда я с вами соглашался, вы находили повод для капризного недовольства un peu, словно мы были с вами наедине в затемненной спальне, а не на общественном форуме.

В ход шли совершенно странные аргументы, и «все способы были хороши». Но только не для меня. Quod lucet Jovi, non lucet вovi – что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Однажды, раздраженный едким замечанием одной из вас, я скопировал ее же фразу и запостил под своим именем, но в ответ следующей из стаи валькирии. И что же вы думаете? Поднялся невообразимый гвалт. Тут же солидарно подтянулись остальные воинственные девы: «Как вам не стыдно! Вы же мужчина! Да какой он мужчина!…». Вам можно было все. Мне нельзя и это.

Когда заканчивались ваши аргументы, вы прибегали к совсем нелепому резону: «А мы рожаем и воспитываем детей!». Словно речь в полемике шла о родах или родительстве, и ваша природная и абсолютно естественная функция являлась вашей личной заслугой и героическим подвигом для всех. В ответ хотелось сказать: «А мы гибнем на войне!».

Рождение детей – безусловно самое замечательное чудо, и им наделена женщина. Дети – это прекрасно – даже я, lupus незаконнорожденный, это понимаю. Но бравировать каждый раз этой природной функцией, которая родственна инстинктам, прикрывая ей все свои слабые места, когда надо и не надо, было просто смешно.

Также как упрямо, где надо и не надо настаивать на том, что всякий мужчина обязан уступать место в транспорте женщине. Возможно. Разве я спорил? Разве я сказал хоть раз «Что не дОлжно?!». Ни разу. Я просто задавал вопрос: «Почему должен? По какой причине? Какая за этим стоит логика? Почему не женщина должна стоять, а мужчина сидеть, как когда-то именно так и было в дореволюционной России?». Да, да, уважаемые дамы, так было. Вам неизвестен сей крамольный кусок истории вашей славной страны? Так ознакомьтесь. Поройтесь в википедиях, или еще где. И пеняйте уже на других мужчин, живших тогда.

Но уже сам вопрос был невообразимой крамолой. Табу. А я был тем бледнолицым пришельцем, который его нарушил, словно спросил «А есть ли бог?».

Вы твердо уверились в том, что я жутко обижен на вас, женщин. Ну, конечно обижен. Я это и не отрицал. Как не отрицал и все остальное. Правда, обида моя обычно держится «в рамках» и не проецируется на всех представительниц «слабого сильного пола». Я был предельно откровенен. Но моей откровенности вы не оценили.

Вы упрекали меня в закомплексованности. И это верно. У меня имеется комплекс неполноценности, который мною движет. Комплекс вины, который мне не позволяет оскотинится. И много других комплексов. А разве у вас нет комплексов? И знаете ли вы, что есть комплекс? Комплекс – это страх. Страх перед чем-то. Но, нет, нет, я вас не поучаю. Упаси меня грозный Юпитер! Я просто вам осторожно напоминаю. Что наличие комплексов у человека – это нормально. И стыдно должно быть не тому, у кого их нет, а тому, кто с ними не борется.

Вы так настойчиво и во всех ваших неудачах упрекали нас, ваших мужчин, что мне сделалось горько. Горько за вас. Потому что, несмотря на ваши громкие декларации о том, как вы счастливы, как любите своих суженых и ряженых, тем не менее, вы ежедневно тащитесь сюда, чтобы излить свою черную желчь. Мне жаль вас. Потому что вы знаете только «Дай, дай, дай». Вы хорошо научились требовать. Предъявлять претензии. И почти никто и никогда из вас не заикается о том, что она может и готова дать. Никто не говорит о том, на что она готова ради ее мужчины. Как готова любить, ждать, верить.

Нет, вы, конечно, умеете любить. И вы делаете это регулярно. Но любовь любви – рознь. И то, что вам видится любовью – ею вряд ли является. Вы живете иллюзией. Фантомом. Фатой морганой.

Ваши страсти мелки, как и ваши души. Ваши сердца бьются ровно, и почти никогда - быстро и в такт. Вы – те миловидные дешевые потребительницы, которых я еженедельно наблюдаю в дорогих супермаркетах и на рождественских распродажах. Вы пришли на эту землю, чтобы потреблять. Каждая из вас хочет жить красиво. Гламурно. Но большинство живет никак. И не только материально. Больше духовно. И нет рядом того, самого. И вряд ли будет. Потому что не умеете. Потому что воспитаны вы на «Не родись красивой» и на гламурном чтиве.

Стоило мне на форуме заикнуться о своем жизненном опыте и некотором, возможно, более глубоком знании предмета, при чем всякий раз не голословно, а аргументировано, как какая-нибудь проворная свора ваших доберманов принималась трепать меня за полы моей дырявой туники: «Выпендрежник! Самовлюбленный эгоист! Лечись от мании величия!». Часто совершенно упуская из виду предмет полемики и переходя на мою личность. Хотя стоило мне где-то обмолвиться тем же, как уже слышалось: «Фу! Переходит на личности! Позор!».

Правила на сайте, установленные женщинами, часто работали «в один конец»: опять же по принципу, что позволено женщине, здесь не позволено мужчине. И вежливый тон балагана был более comme il faut, чем его содержимое. К насилию открыто призывать можно было. А применить моветон к крамольщикам – запрещено.

Мне не раз хотелось чуть ли не извиняться за то, что у меня несколько больший жизненный опыт, чем у некоторых из вас, а предметом разговора я владею лучше. Но вы все пропускали мимо глаз и ушей, и среди того, что могло бы привлечь ваше внимание, вы останавливали свой взор на какой-нибудь приятной вам гадости.

Я не исключаю, что у меня есть недостатки. Их, судя по всему больше, чем у большинства из вас, и самолюбование, возможно один из них, но, во всяком случае, любоваться собой может тот, кому есть чем любоваться. Вы не находите? И все мы желаем, чтобы нами полюбовались. Разве вы этого здесь не хотите? И почему «самолюбоваться» своим интеллектом постыднее, нежели новой кофточкой или умением водить красный спортивный автомобиль?

Нужно отдать должное, что среди вас - искренне говорю вам - обычных вздорных и излишне эмоциональных Евиных дочерей, я повстречал и интересных, мыслящих женщин. Порой и они не соглашались со мной, но они умели РАССУЖДАТЬ, БЫТЬ ТЕРПИМЫМИ и НЕПОСПЕШНЫМИ С ВЫВОДАМИ.

Ветла, умная, и что важнее настоящая женщина (я помню о твоем материнском подвиге), с которой мы иногда спорили, а наши мнения расходились. Но можно расходиться во взглядах, но достойного и порядочного противника, во всяком случае, учишься уважать.

Шарита, мудрая и открытая, кто не был категоричен и непримирим, а это уже признак душевной зрелости.

Чунька, Калипсо, Хелен и некоторые другие. Возможно, я в ком-то и ошибся, и кто-то, как и другие держал камень за пазухой и фигу в кармане. Впрочем, мне уже все равно.

Все равно, потому что решил сказать «Vale!» - прощайте, добропочтенные джулианки! Я и так задержался здесь дольше дозволенного срока. Я в реале так часто уходил, «не хлопая дверьми», от чего порой бывало досадно, что в этот раз, хотя бы в виртуале, мне захотелось ею хлопнуть со злости и от души. Хлопнуть громко, чтобы кто-нибудь задумался. Хотя бы на минуту.

Впрочем, вы, наверняка, начнете меня снова упрекать в заносчивости, высокомерии и еще чем-нибудь. Честно, я не исключаю всех этих качеств в своем дурном характере. Но во-первых, я не нахожу их смертельно постыдными, а во-вторых, о них я в основном слышал здесь.

Впрочем, странно вообще многое. Например, почему, если кто-либо меня похвалит за знание пяти языков, то это будет хорошо, а если я сам об этом упомяну – это уже будет плохо, и в мои добродетели записано не будет? От этого, что качество знания нивелируется? Или оно испарится? Везувий же не перестает существовать от того, что он не виден кузнецу Лакрицию, вышедшем из своей кузни передохнуть в неясную погоду. Впрочем, извините, я долгое время провел вдали от родных берегов, поэтому, наверное, отвык от здешних обычаев. Грубость – моя вторая натура.

Итак, verba volant, scripta manent – слова улетают, написанное остается.