Не приведи Господь

Жаркие, знойные просторы песочного пляжа, синяя-синяя гладь моря, вздыхающего и ожидающего чего-то, облизывающего берег в томной ласке.
Любит оно меня. Чувствую это. Манит своими прозрачными водами, зовет, мол, иди, дитя, в мои прохладные и ласковые объятья, поторапливайся, солнце-то высоко, не ровен час обгоришь!
Я лениво переворачиваюсь на спину, зеваю.
Ветерок заигрывает со мной, шаловливо копошась в полях моей шляпы и, ныряя в металлические отверстия на тулье, высвистывает незамысловатые мелодии.
-Негодник,- смеюсь я, приподнимаясь с покрывала.
Народу сегодня немного. Оно и понятно. Осень. Вернее, самое ее начало.
Как будто она прошлась по бескрайним пляжам своей осенней метлой, отсеивая непрошенных гостей, настолько существенной стала разница между переполненными людьми морскими берегами летом и теперь, в сентябре ,- у моря лишь десять человек и чайки. Люди добросовестно принимают солнечные ванны. Раскинув ноги и руки, прикрыв лица кто чем, они зевают отрешенно, устало смежив набрякшие веки.
Жарко.
Я снова закрываю глаза.
Мне снится длинный-длинный, тускло-освещенный коридор гигантского отеля. Я бреду по нему, дотрагиваясь руками до блестящих стен и пытаясь отыскать нужную мне дверь. Я голодна. В конце коридора стоит стол, заваленный яствами. Я озираюсь и на цыпочках подхожу к нему. Почему-то вместо ложки беру в руки половник и начинаю есть малиновое варенье, притулившееся на столе с краю в белоснежном блюдечке. Ем жадно и торопливо до тех пор, пока не услышала шепот у своего левого уха.
-Вкусссссссссно?
Я медленно повернулась на звук вкрадчивого голоса.
Прямо в глаза мне смотрела уродливая, патлатая, зеленомордная образина. Подавившись, я повернулась в другую сторону. Образина, раззявив свою страшную пасть зырилась на меня уже с другого боку.
Я закричала и понеслась вдоль коридора.
Две совершенно одинаковые гарпии со спутанными, седыми волосами неслись впереди меня, легко отталкиваясь босыми ногами от красной дорожки и подскакивая к самому потолку.
С хриплым криком я проснулась.
Море лениво плескалось, подобравшись к кончикам моих пальцев еще ближе.
-Иди в воду, детка,- шептало оно, -еще немного и ты обгоришь.
Но мне сейчас не до моря, с его заманчивыми посулами.
На пляж, пока я спала, давясь бредовыми сновидениями, заявилась гостья.
При виде ее мне стало плохо: неряшливо одетая женщина неопределенного возраста, ужасно худая, уселась совсем неподалеку от меня, расплетая жидкие, седые, длинные лохмы.
От женщины несло смрадом.
Люди, пришедшие отдыхать и созерцать прекрасное, оказались не готовы к такому зрелищу.
-Пошла отсюда!- грозно зацыкала на неряху горстка отдыхающих.
Женщина понуро продолжала расплетаться, поджав под себя ноги с грязными ногтями на пальцах.
Мои мысли заметались. Задыхаясь от вони, исходящей от соседки по пляжу, я вконец растерялась. Перед глазами у меня пошли круги.
Круги пошли и по воде, в которую женщина, раздевшись донага, ловко нырнула с зацементированного островка в виде мостка, обросшего тиной.
Берег возроптал.
-Да что ж вы смотрите, ироды!- закричала какая-то баба, она ж топиться пошла!
Все, как по команде, подскочили с налёжанных мест.
Мужики, включая и атлетически сложенного парня в бардовых плавках, поплыли к тому месту, где вздулись пузыри.
Пловцы дружно нырнули, через несколько секунд появились на поверхности все, кроме женщины и парня.
Мужчины снова нырнули.
-.ука такая,- сидя на берегу возле отплевывающейся горемыки, сердился спасатель по неволе. Его лицо и руки были исцарапаны.- В морду вцепилась, когда я стал ее от валуна отдирать. Мужики, побледневшие и осунувшиеся, испуганно сплюнули, вникая в подробности разыгравшейся драмы. Они окружили прикрытую ее же лохмотьями даму, давая ей наставления по существу.
-Жить надоело, дура?!
-Куда в воду поперлась! При всем честном народе. Шла бы на пустырь и топилась сколько влезет.
-Ты че, дурак, что ли?!- вскинулись мужики.
-Да блин, у меня до сих пор поджилки трясутся,- оправдывался советчик.
Отмытая соленой водой несостоявшаяся утопленница выглядела вполне сносно. Тонкие брови и аккуратный носик, пухлые губы, совершенной формы худощавые руки.
-Боже мой,- вздохнула я, покрываясь холодным потом.- Не приведи Господь до такого состояния.