Командировка в Чили 5

http://www.myjulia.ru/article/101201/
http://www.myjulia.ru/article/102217/
http://www.myjulia.ru/article/103417/
http://www.myjulia.ru/article/106353/

Итак, каждый день месяца у меня был жесткий график. Испанский давался легко. Просто потому, что только первых два дня со мной была Дульсинея, а потом я была наедине со своей преподавательницей, которая ничего не понимала по-русски и не хотела слышать от меня «no comprendo». Она была очень требовательна и категорична, даже вгоняла меня в страх. Всё это стимулировало меня к учебе. Преподавательницу звали сеньора Роза Лопес. Она была статная женщина с гордо поднятой головой, иссиня-черными волосами, забранными в плотный пучок на затылке. Через 2 недели занятий я уже понимала речь, а еще через неделю могла думать на испанском и говорить на нем. Так что через месяц занятий Энрике мне сказал на чистом испанском без Дульсинеи:
- Дорогая Айси, ты добилась значительных успехов. Я горжусь тобой. И знаю, что не зря вложил в тебя деньги, – на чем и расцеловал меня в щеки.
Занятия танцами проходили по двум схемам, перемежающимся между собой. Меня учили страстному фламенко, который я узнавала с каждым днем, но это не постижимая наука, каждый раз открывающаяся по-новому, как человеческие чувства. Другая часть состояла из парных танцев: пассодобль и сальса. Моим партнером в парных танцах был Виторо. Это мускулистый, среднего роста жгучий брюнет с вьющимися волосами и небольшими бакенбардами. Над верхней губой у него тонкая ниточка усиков. Когда в первый раз Виторо пытался разучить со мной па, то я видела, как он раздражался и ворчал, и так как это были мои первые уроки, то из всей его речи я понимала только «плохо, очень плохо».
Промучившись со мной три занятия, Виторо пригласил Дульсинею для того, чтобы объяснить мне концепцию танца.
- Айси, ты не будешь возражать, если я буду с тобой на ты. В этом танце важно полное взаимопонимание. Это должно быть слияние мужчины и женщины в одно целое. Будто только ты и я, и никого нет на свете. А ты очень закрепощена. У тебя, словно, нет ни бедер, ни груди. Как ты учишься фламенко? Обещай мне, что ты будешь свободной, будешь отдаваться мне, тогда у нас всё получится до срока!
Я заверила Виторо, что постараюсь всё сделать, как он хочет.
Но ни на четвертом, ни на пятом занятии у меня не получалось выполнить обещания, данные Виторо. Когда он начинал страстно прижиматься ко мне, как того требовал танец, я съеживалась и вытворяла невесть что.
- Айси, ты когда-нибудь любила?
- Да.
- Так представь себе, что я твой возлюбленный.
«Этого мне еще только не хватало», - подумала я. И попросила Виторо выключить свет и отправить всех соглядатаев вон из танцевального зала.
Сколько раз в своей скромной журналистской жизни я мечтала, что смогу оказаться никем не узнаваемой и делать так, как взбредет в голову, а не то, чего ждут от меня.
И вот, наконец, мои мечты сбылись. Я заставила себя раскрепоститься, пусть завтра будет завтра.
К тому времени я понимала уже больше испанских слов, и мне было легче общаться с Виторо. Если какие-то его команды я не понимала вербально, то тело подсказывало нужное направление.
С каждым движением наши с Виторо тела становились ближе. Урок за уроком, проходящие в кромешной тьме, делали нас одним целым, будто бы мы всю жизнь жили и танцевали вместе. И если поначалу наши тела жили отдельно от душ, то ко второй половине месяца они слились воедино.
Мое тело ждало прикосновений Виторо, я ждала его страстных команд на ухо. Я поняла, что влюблена. Моя преподавательница фламенко Мария Хесус Гонзалес заметила мои явные перемены, потому что фламенко стало более выразительное, как она сказала, и отчаянное, так может танцевать только влюбленная девушка.
- Дорогая, Вы влюбились… Я даже наверняка знаю в кого. Это часто случается с танцорами. Но поверьте – жизнь не танец, любовь не может продолжаться вечно, когда у вас разные пути.
На услышанное я уже совершенно привычно приподняла юбку и топнула ножкой.
- И пусть! Но сердцу не прикажешь.
-И то верно. Но знай, у Виторо была жена испанка. Она умерла год назад во время родов.
- А ребенок?
- К сожалению, и он был мертворожденный. У Виторо не было с тех пор ни одной женщины. Поверь мне. Но и рана его еще глубока.
Я и не думала торопить события.


Меж тем, моих близких: Ирину и Виктора - ко мне не пускали, как я узнала из записки, переданной мне горничной по большому секрету. Виктор в ней буквально молил меня встретиться с ним в кафе. В своё свободное время, предназначенное для сна, я с радостью пошла с ними встретиться, втихушку.
Для конспирации я собрала свои вечно распущенные волосы (чего так хотел Энрике, как сказала мне Дульсинея) в хвостик, надела очки, а на волосы набросила легкий газовый шарфик и завернула его на итальянский манер. Шарфик был синего цвета и очень сочетался с моим платьем. В этом районе я не раз видела богатых сеньор, одетых так, поэтому надеялась не вызвать подозрения.
Я зашла в условленное кафе и осмотрелась. За дальним столиком сидели Ирена и Виктор, которые пристально смотрели на вход, но мимо меня. Я сначала подумала: «О, конспирируются. Штирлиц отдыхает». И я включилась в игру: подошла к их столу виляющей походкой, как это делали те самые богатые дамы, и спросила:
- Podria tomar asiento?
- Нет, нет, - отвечала Иренка по-испански, - здесь занято. Мы ждем свою подругу.
- Soy amiga vosotros, - улыбнулась я, и приподняла свои очки.
Иренка с Виктором одновременно издали возглас удивления. Они никак не ожидали в такой шикарной даме (хотя, как сказал Виктор, он и не сомневался) увидеть меня.
- Айси, мы сгораем от нетерпения и скуки! Рассказывай, как ты устроилась, что там с тобой делают? – спрашивала подруга
- Тебя там не обижают? – почесывал кулаки Виктор, перебивая на полуслове Иренку.
- Давайте все по порядку. Вы – мне, я - Вам. Сначала расскажите, почему Вас ко мне не пускали? Как это выяснилось? Я вообще думала, что вы сплавили меня и остались довольны. Я даже заподозрила в нехороших происках Виктора, решившего покуситься на мою подругу.
У Виктора от возмущения перехватило дыхание, поэтому на все мои вопросы отвечала Иренка. Виктору было поручено оформить заказ на дам и, понятное дело, себя, с чем он с успехом и справился (мы похвалили его отменный вкус).
- Айси, я позвонила Энрике и спросила твой адрес. Объяснила ему, что хочу увидеть тебя.
- Нет, дорогая Ирен, - сказал мне Энрике, - Айсидора сейчас в колледже, из которого не выпускают до самого окончания обучения. Ты должна понять, что у нас очень мало времени, она не может пропускать занятия.
- Но, Энрике, я могу встретиться с ней в ее свободное время. Я переживаю за нее.
- Не волнуйся, она устроена хорошо. Сыта и здорова. И я не могу позволить вам встретиться еще потому, что она может получить душевное расстройство и сбежать от меня. Извини. У нас контракт. Целую и обнимаю, - сказал Энрике и повесил трубку.
- Пришлось мне, дорогая подруга, потрудиться, чтобы узнать, где ты обитаешь. Прямо детектив, - рассмеялась подруга.
- Теперь я должна рассказать, - улыбнулась я. – Мои занятия проходят отлично: испанский, вокал, танцы. Всё просто великолепно. Мне очень нравится. Кажется, что лучшего я и не могла желать в своей жизни. И всё спасибо тебе, Иренка!
- Да брось ты! Это же тебя заметил Энрике. Тебя не обижают? Деньги нужны?
- Нет, нет, всё в порядке. Я всем довольна.
Тут в разговор включился Виктор:
- Айси, у меня к тебе большая просьба. Да что там, я молю тебя: возьми меня с собой. Я ужасно соскучился.
- Виктор, понимаешь, - потупилась я, - сейчас я сама не отвечаю за собственные желания. Всё в руках Энрике. Но, как будет возможность, я обязательно постараюсь взять тебя с собой. – Я попыталась перевести разговор в другое русло. – Что же, Иренка, ты держишь мужика в черном теле, что он готов от тебя сбежать?
- Что ты, он, наверное, меня просто боится!
- Не правда, никого я не боюсь. Просто шеф мне сказал, не отпускать Айси ни на секунду, а так, что я ему скажу – он вычтет с меня командировочные, - повел плечами Виктор.
Иренка толкнула меня ногой под столом и, хитро улыбнувшись, вдруг вспомнила про еще парочку дел в этом районе.
- Всё, всё. Мои дорогие. Мне пора идти. Не сердитесь. Виктор, жду вас дома. Сильно не задерживайтесь.
Мы еще немного попереперались с Виктором на тему того, что сделает шеф и чего не сделает, но время неумолимо бежало.
- Виктор, мне пора. Скоро меня хватятся. Дульсинея звонит каждый вечер. Наверное, проверяет, отдыхаю я или нет.
- Можно я тебя провожу?
- Так и быть. Пошли. Почувствую себя богатой дамой с кавалером, - усмехнулась я.
Мы шли с Виктором под ручку. Разговаривали в основном о том, как удивительно было бы всё время здесь жить. И в то же время, как хорошо дома: там снег, поля, просторы. Незаметно добрались до моей гостиницы.
Прощаясь, Виктор горячо поцеловал меня в щечку, чем меня же и смутил. Я только улыбнулась ему и исчезла за дверьми отеля. Не обернувшись.
Лифт в гостинице находился в небольшом закутке – отдельном коридорчике, расположенном особнячком от холла. Когда я сворачивала туда, то из мужского туалета, выходившего дверями также в этот коридорчик, вышел мужчина в черной широкополой шляпе, скрывавшей лицо, и схватил меня горячей рукой:
- No grita! – приказал мне знакомый голос, прежде чем я успела крикнуть.
Мужчина накинул мне повязку на глаза, продолжая говорить и заводя меня в лифт.
- Не бойся, - шептал он на испанском, - я твой друг. Мне просто очень нужно с тобой поговорить. Я ничего плохого тебе не сделаю. Не бойся, не кричи. Только поговорим.
Голос был мне знаком. И я девушка не робкого десятка. Тем более, сейчас меня одолевало любопытство: кто же этот обладатель знакомого голоса.
Как мне показалось, мы поднялись на самый верхний этаж. Затем мужчина приобнял меня за плечи и, слегка подталкивая, придавал моей ходьбе нужное направление. Наконец, мы остановились, и я услышала щелканье ключа в замочной скважине.
- Ничего не бойся, - повторил голос.
Он провел меня в комнату и усадил на стул. Потом я почувствовала запах дыма и…воска?... и хотела закричать. Но тут мне развязали глаза. Был полумрак, поэтому я быстро смогла восстановить зрение. Передо мной в обычном гостиничном номере стоял стол с фруктами и вином: белым сухим, как я люблю. На столе в вазе – красивый букет красных роз. Передо мной на одном колене стоял Виторо, в зубах у которого была также насыщенно красная роза, в руках он держал небольшую бархатную коробочку, из открытого лона которой на меня смотрел, поблескивая, жемчужный браслет.
Я не знала, что мне делать. Мне очень нравился Виторо, во время наших танцев я получала неимоверное удовольствие, но он никогда не говорил мне о любви, тем более я знала, что у него была печаль по жене.